Раздевайся, Семёнова!

— Я не трахаю студенток за оценки, Семенова, — жестко сказал он. — И вообще никого и никогда в жизни еще ни к чему не принудил. Но за то, что ты вот так с бухты-барахты поверила какой-то разфуфыренной шлюхе — кстати, я вспомнил о ком речь, так что можешь не утруждаться… Поверила и готова была из-за каких-то бабских сплетен уничтожить мою репутацию, тебя надо хорошенько проучить. Дать тебе, так сказать, жизненный урок.

— Н-не надо меня проучать… — пролепетала я, чувствуя, как бледнею. — Я все поняла, раскаялась, осознала и больше не буду! М-можно я пойду?..

— Не можно! — прорычал он. — Теперь ты будешь делать только то, что я скажу, как скажу, и когда скажу. Иначе твоей учебе конец, и можешь валить обратно в свой Урюпинск. Поняла?

Меня ударило в холодный пот. Чувствуя, что вот-вот упаду в обморок, я слабо кивнула.

— Вот и отлично. А теперь давай, детка… Вперед и с песней… — он откинулся на кресле, явно с удовольствием чего-то ожидая. — Делай то, чего потребовал бы от тебя «мудак», которого ты пришла отправлять за решетку.

О боже, нет…

— Что?.. Что д-делать?..

— Как что? Раздевайся, Семенова.

* * *

Шумно проглотив слюну, я прокрутила у себя в голове его последние слова.

Нет, у меня не слуховые галлюцинации. И нет, я не сплю и не вижу очередной «мокрый» сон, от которого вскоре проснусь, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, где я и что я.

Он действительно это сказал.

Вот так просто.

Раздевайся, Семенова.

Реальность оказалась куда страшнее фантазий, от которых по коже бегут приятные мурашки и хочется запихнуть промеж ног одеяло. Внезапно стало очень холодно, и я поежилась. Какое-там «раздевайся»?..

Хотя… согреет уж, наверное — пронеслась подлая мыслишка, и я сердито погнала ее прочь.

— Я жду, Семенова, — поторопил меня этот уже официальный мудак.

— Вы серьезно?

Я все еще не могла поверить своим ушам.

— Неужели я выгляжу так, будто шучу? — он нахмурился. — Давай-ка исправим это твое ошибочное впечатление.

Он что-то набрал на своем телефоне и через пару секунд я услышала свои охи и стоны, сопровождаемые чужим, довольно высоким голосом. Знаменский хмыкнул.

— Кстати, если еще немного подкрутить, и многие подумают, что это ты с девочкой кувыркаешься… — он пощелкал мышкой, придвинувшись к компьютеру. — Теперь загрузим вот сюда…

— Куда вы это загружаете? — заволновалась я.

Это все несерьезно! Он не может, не может! — закрутилось в голове. Вот сейчас засмеется, сотрет запись и отправит меня восвояси. Или не сотрет — оставит на всякий случай, подстраховаться. Но в любом случае — отпустит меня, а не заставит…

— Пока я загружаю аудиофайл с твоей фотографией на обложке на свой подставной аккаунт в студенческой группе — разрешив доступ только себе. Но если через минуту на тебе все еще будет этот дурацкий джемпер…

Он многозначительно поиграл бровями.

Нет, он не шутит, с тоской поняла я. Совсем не шутит. Что ж, придется с репутацией распрощаться — буду изгоем. Главное, доучиться, а там хоть трава не расти. Москва большая — все стерпит…

Будто услышав мои мысли, Знаменский развернул ко мне монитор.

— А это расписание твоей группы на ближайшие три семестра — мне прислали, потому что я веду у вас примерно треть лекций и семинаров. Угадываешь, к чему я клоню?

Как не угадать, с тоской поняла я. Решил бить по всем фронтам. И если насмешки однокурсников я бы еще стерпела, то как бороться с тем, что один из главных преподов потока решил валить меня по всем предметам?

Если бы была запись с его домогательствами… Но ее нет. Есть просто наш с ним разговор, где он просит меня достать ему тетрадь с верхней полки…

— Я жду, Семенова… — повторил он, и внезапно я поняла, что мне надо делать.

Тянуть время. Что-нибудь да поменяется — вплоть до того, что он сам «перегорит». Или опомнится. Все же взрослый человек, а не мальчишка-третьекурсник с острой формой спермотоксикоза.

— Как вы догадались, что я вас записываю?

Он нетерпеливо поморщился.

— Вот ты умеешь сбить настрой. А я уже представлял, как ты лежишь ты у меня на столе попой кверху.

Тянуть время придется умело, поняла я, и сняла наручные часы. Положила их на стол.

— Один ответ, одна вещь.

Он сузил глаза.

— Принято. У меня установлена камера в приемной у Миланы. Я увидел, как ты не желаешь оставлять свой телефон, и заинтересовался, почему. А потом просто сложил два и два.



- И все? Какая прозорливость…

— Еще одну вещь, пожалуйста. Не украшение.

Мое сердце заколотилось так, будто я только что пробежала стометровку. И не только от страха.

— А если кто-нибудь… войдет?

Виктор Алексеевич подался вперед, буравя меня взглядом.

— Все может быть. Войдет и увидит тебя — голую. Но не бойся, я скажу, что вызвал девочку из эскорт-агентства. Мне простят.

Мне придется снять перед ним свитер, поняла вдруг я. От этого не отвертеться, не потянуть больше времени. Разве что использовать ситуацию с пользой…

— Расскажите, что случилось с Ритой…

И потащила свитер наверх.

Не сводя взгляда с моей руки, он ответил.