Раздумья в сумерках жизни

В ту давнюю пору Станислав Ильич Дерюгин, тридцати семи лет от роду, работал в крупном нефтяном объединении, впоследствии ставшем частной компанией, в должности заместителя генерального директора по научной работе и внедрению в производство научных технологий, соответственно, возглавлял большой отдел по этому направлению. К тому же был кандидатом технических наук и уже несколько лет как готовился к защите докторской.

Но работа над диссертацией подвигалась медленно – он был слишком перегружен по работе. Хорошо, что его жена, Лидия Ивановна, работавшая начальником другого отдела, здесь же, в аппарате управления, была человеком необычайного трудолюбия и целеустремлённости, весь обширнейший материал для кандидатской, а теперь и докторской в основном сама для него и подбирала. А зачастую, не церемонясь, его подгоняла. К тому же ещё и в очередной июльский отпуск по графику его не отпустили вместе с семьёй, и жена с дочерью-подростком два дня тому назад отправилась без него. Поехали в Казахстан, к его другу студенческих лет, который работал там директором крупного конезавода и по тем временам жил роскошно. Ещё зимой он приглашал его к себе провести отпуск с семьёй и попить целебного кумыса, который в изобилии выпускал конезавод, да вволю накупаться в чистых, как слеза, озёрах и позагорать на золотистых песчаных пляжах с их первозданной чистотой. Это было заманчиво, и они по вечерам в волнующих подробностях обсуждали дома предстоящий семейный отпуск в ожидании долгожданного лета.

Дообсуждались! Нафантазировались! С нескрываемым раздражением и досадой раздумывал он о постигшей его неудаче с отпуском, и настроение в то памятное утро было самое паршивое. Хуже, наверное, и не бывает. На его рабочем столе привычно высились стопки толстых папок с важными документами, требующими срочно принять по ним решения и расписаться. Но он всё никак не мог приняться за привычную работу. Будто ждал кого-то. Однако никого из подчинённых он пока к себе не приглашал, да ещё в самом начале рабочего дня, когда сам ещё ни в чём не разобрался и внутренне не настроился на рабочий ритм. Даже привычно не заглянул в исписанный еженедельник. Предстоял нелёгкий день.

Где-то глубоко внутри, с самого утра, как зашёл в свой кабинет, беспокойно и навязчиво ощущал уверенность, что какое-нибудь неприятное дело непременно должно у него сегодня всплыть. И он терпеливо раздумывал над этим, перебирал по памяти нерешённые дела, иногда отрешённо смотрел на рабочий стол, мысленно уйдя в себя, будто прислушивался к чему-то неожиданному и таинственному. На этот раз, как и раньше случалось, интуиция его не подвела. Неожиданно в дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в кабинет вошёл его заместитель, а позади него шла какая-то женщина с пышной причёской и миловидным лицом. Дерюгин сперва на неё и внимания-то не обратил.

Оказалось, что заместитель привёл к нему для знакомства новую сотрудницу, недавно принятую на работу на должность старшего инженера отдела. В этот отдел Дерюгин давно подбирал человека опытного, с безупречными знаниями по специальности, соответствующего занимаемой должности. Вот наконец ему нашли такого специалиста. Дерюгин потерял дар речи, когда рассматривал её, стоявшую перед ним, всё сильнее смущаясь её обольстительной и неотразимой красотой. Он почти не слышал того, что говорил ему заместитель, а тупо уставившись на женщину, до неприличия долго её рассматривал и ничего не соображал, пока они не вышли. Лишь запомнил, что звали её Нальминой. Тут-то он и был сражён наповал. Всё, что требовалось, чтоб очаровать, было при ней и на ней. От всего увиденного он безрадостно задумался. Вспомнил, как один ныне забытый философ высказал по этому поводу слишком заумное мнение, что «понятие красоты лежит в личности ценителя, а не в самом предмете». Слишком уж показённому звучит для такой темы, как красивые женщины. Сам Дерюгин не был красивым человеком, а скорее привлекательным, но женщины его всегда ценили за исходящую от него мужскую силу и обаяние, чувствовали это своим обострённым нюхом за версту. В его молодые годы женщины легко шли с ним на контакт, увлечённые его весёлым характером и остроумием, и ценили его именно за эти качества.

А с приёмом на работу этой красавицы, похоже, придётся смириться. Тем не менее его смущало одно обстоятельство – с такими вызывающе красивыми женщинами он был хорошо знаком в былые годы и знал им цену. «Может ли эта красулька быть умным человеком и хорошим специалистом?» – задавал и задавал он себе этот трудный вопрос, в волнении расхаживая по кабинету. Да так и не пришёл к окончательному выводу, решив завтра с утра обсудить этот вопрос с заместителем и ознакомиться в отделе кадров с её личным делом. Уж очень ему не хотелось, чтобы при тех проблемах, число которых росло с каждым днём, и их срочно нужно было решать, эту должность занимал слабый специалист, ни к чему не способный, пусть даже и неотразимой красоты.