Раздвигая границы

Пытаясь избавиться от напряжения после моего дефиле по этому подиуму, я закрыла кабинку и надела шорты и майку. Если задача войти в раздевалку приравнивалась к тому, чтобы стать героиней романа Стивена Кинга, тренировка превратится в съемки фильма ужасов со мной в главной роли.

К счастью, к тому времени как я решилась выйти на разминку, раздевалка уже опустела. В коридоре две старшеклассницы остановились у фонтанчика с водой.

— Ты можешь поверить, что Эхо Эмерсон присоединится к команде болельщиц? Какой кошмар.

— Можно подумать, если Люк по ней сохнет, она может делать вид, что с головой у нее все в порядке.

Я нырнула обратно в уборную. Сердце ухнуло вниз, желудок поднялся к горлу, и моя напускная уверенность разбилась на мелкие осколки.

* * *

Снова натянув джинсы и набросив на майку коричневую хлопковую рубашку, я побрела по коридору. Каждую неделю с понедельника по пятницу мне приходилось убивать час свободного времени. Ну ладно, четыре дня в неделю. Можно перенести занятия с Ноем на понедельник после школы.

Я завернула за угол, и моя душа наполнилась живительным кислородом, когда я заметила картины, теснившиеся на стенах. Чужие работы привели меня в некогда самый любимый кабинет — художественную мастерскую. Несколько холстов стояли на мольбертах, дожидаясь возвращения своих хозяев. В центре комнаты, окруженный мольбертами, находился стол, на котором стояла миска, полная пластиковых фруктов.

Я по очереди оценила каждую картину. Мне понравилось, как на первой использовали тени. На второй уделили особое внимание деталям. На третьей?

— Рада видеть тебя, Эхо. — Моя бывшая учительница по изобразительному искусству Нэнси вышла из соседнего темного помещения и заскользила между мольбертами и столами ко мне. Она настаивала, чтобы ученики звали ее по имени. Женщина презирала правила и формальности. Ее волосы — платиновые локоны с черными прядями, — являлись тому доказательством.

Я указала на третий рисунок.

— Абстрактный экспрессионизм?

От ее раскатистого смеха завибрировала комната. Нэнси поправила свои очки в роговой оправе.

— Ленивая ученица, которая думала, что на моем предмете легко получить пятерку. Она считает себя импрессионисткой.

— Какое оскорбление.

— Знаю. Я спросила, знает ли она, что такое импрессионизм, и когда та покачала головой, показала ей твои картины. — Нэнси посмотрела на хаос перед собой, будто пыталась найти в нем хоть что-то стоящее. — Я скучала по тебе.

Меня охватило знакомое чувство вины.

— Простите.

— Не стоит, дитя. Это не твоя вина. Твой отец проинформировал меня, что тебе запрещено ходить на занятия по искусству. Я думала, что никогда уже тебя не увижу.

Я подошла к четвертому рисунку.

— Красивые линии.

— Ты продолжаешь рисовать?

Пытаясь сделать вид, что безумно заинтересовалась цветом, который выбрали для банана, я опустила голову. Но мне не было интересно. Черная дыра в моей голове увеличилась, обрывая все мысли.

— Нет, но делаю наброски. Чаще всего карандашом. Некоторые углем, но только дома.

— Я бы с радостью на них посмотрела.

Нэнси схватила альбом, который я вытащила из сумки. Затем села на стол с фруктами и открыла его.

— О Эхо. Просто удивительно.

Я пожала плечами, но она не заметила, слишком сосредоточенная на том, что увидела.

— Мы победили.

Нэнси оторвала взгляд от набросков и молча посмотрела на меня. Я продолжала рассматривать работы других художников. Через пару секунд женщина вернулась к изучению моих рисунков, на которых была изображена Грейс.

— Нет, ты победила. Вряд ли я чем-то тебе помогла. — Пауза. — Ты помнишь?

— Нет. — Наверняка Нэнси пожалеет меня и заполнит некоторые пробелы в моей памяти. — Ты была там?

— Э, нет, подруга, так не пойдет. Хочешь натравить на меня своего отца и миссис Коллинз? Мистер Эмерсон еще ладно, но эта женщина? — Учительница пожала плечами. — Между нами говоря, она меня пугает. Такие дружелюбные и есть самые опасные.

Я прыснула от смеха, внезапно осознав, как сильно скучала по откровенности Нэнси.

— Жаль, что я не помню. — Пятый холст был совершенно пуст. Ниже лежали нетронутые масляные краски и кисти. — Ты не против?

Нэнси потерла подбородок и окинула меня своим фирменным задумчивым взглядом.

— Ну, он же сказал, что ты не можешь посещать уроки, а рисовать не запрещал.

Я взяла толстую кисть, окунула ее в черную краску и нарисовала круги на холсте.

— У меня впечатление, будто в моей голове большая черная дыра, и она высасывает из меня жизнь. Неважно, как долго и сосредоточенно я смотрю, все равно вижу лишь темноту.

Я выбрала широкую кисть и смешала черную и белую краски, чтобы создать разные оттенки серого.

— Вокруг черного есть серые края, и они постоянно вспыхивают яркими цветами. Но в реальности я никогда не могу ухватиться ни за один из осколков воспоминаний.

Вцепившись в кисть, я уставилась на холст, который теперь отображал мой мозг.

— Хотела бы я, чтобы кто-то наконец сказал мне правду и покончил с этим безумием.