Раздвигая руками дым

– А то, что это жалкая подделка… А подлинника Фалька больше нет, – Андреев был в огромном удивлении.

Но тут же выплыл адвокатский бас:

– Картины никакой никто не крал. Марго сама мне этих «девок» подарила, – Сергей смотрел спокойно и уверенно.

– Как это так? – воскликнула Таисия.

– Она дарила и молчала, никому не говорила? – не мог никак уняться Александр.

– Ну, знаете, – сказал спокойный Нойкин. – Скажите, что я вор, да, что уж там – убийца.

Он подошел к столу, на середину. И взялся объяснять, как на процессе:

– Меня в душеприказчики назначили. Выходит, уж наверно, доверяли. Марго настаивала, чтоб я взял картины, она мне их хотела подарить. Но я бы ничего не взял без дарственной, без всех нотариальных документов. Бумаги есть на всё, они в конторе. Я дома, как привет от Маргариты, повесил Фальковских «девиц из Конотопа».

– С какой же, уж простите, это стати – ей дарить? – никак не мог поверить Александр.

Нойкин задумался, окинул стены взглядом… Потом уже решительно ответил:

– Ей нравилось, как я её любил.

Все, трудно ошибиться, обомлели.

– Ты, как это, чего ты там её? – ввернула околесицу Таисия.

– Ну, да, – сказал Сережа, – иногда. За все приходится платить, и за любовь… А Витька, думаете, шлялся просто так? Он тоже получил свой гонорар. Марго, порой, бывала ненасытна…

Сотрудник с боевой спецподготовкой едва успел схватить Андреева, когда тот бросился на Нойкина и явно метил в голову. Сергей отпрянул и смотрел на Александра с негодованием, тревогой, как на опасного безумца. Но обратился он к Таисии Авдеевне, кивнув на Александра:

– Он, будто, только что прозрел. Марго – отнюдь не армия спасения.

Таисии всё сделалось противно.

– Только и дел мне – с вами разговаривать. Я – Ритина подруга, вы мне не друзья. В её дела я никогда не лезла, – всё высказала и почти замолкла. Но, всё же, не стерпела и добавила. – Устроили разборки на её костях – при Маргарите не посмели бы такого.

Все происшедшее смотрелось неприглядно… Но Порываев знал, зачем приехал, а то, как люди могут проявиться, он, при его работе, видывал не раз.

– Так, – начал он командным голосом, – все разговоры быстро прекратить.

И сразу обратился к адвокату:

– Зачем же ей подделки, коль картины подарила?

– Чтоб не болтали, что Альцшулер дедовой коллекцией торгует. Ведь гости же приходят, как-никак. Тут, вроде бы – висело, и висит… Все знают – подлинник, разглядывать не станут. Наследникам предъявим документы.

– Она ещё кому дарила, кроме вас? – вся информация писалась в протокол.

– Был у неё товарищ – Виктор Строев, – ответил Нойкин и переключился. – Вы не подумайте, порядочная женщина, все знают, кто к ней в гости приходил. Всего-то у неё было друзей, и ясно, что случались отношенья. А, вот Сашок, выходит, что не знал, хотя считался самым близким другом.

– Так вы, про все подарки Строеву – что, тоже в курсе?

– Я же сказал вам – все официально. Маргоша три картины подарила мне, и две картины Витьке Строеву. Документы есть у нас и у нотариуса. Хотела подарить Валере, но, думаю, что не успела, я бы знал.

Тут Порываев посмотрел на Александра, и Нойкин сразу же заметил этот взгляд. И произнес торжественно, официально, как душеприказчик:

– А Александр Олегович Андреев, – как полагается, тут выждал паузу интриги – наследует картину Гончаровой, этюдный кубо-футуризм Малевича, и все эскизы к «Обнаженной» Фалька, которые мы все сейчас увидим.

И тут же прокричал, как фокусник: «Откройте сейф!»

В сейфе всё было в сохранности, царил порядок. Эскизы Фалька в толстой папке, различные рисунки, подаренные деду, и пачки писем, перевязанные лентой. На драгоценности существовала опись, но уж Таисии Авдеевне их было ли не знать? Всё соответствовало, всё было записано… Лишь изумрудное колье куда-то подевалось. Но, ведь Маргоша щедрая, могла и подарить.

– Вы знаете, какая будет просьба? – с такой бессмыслицы Сережа Нойкин начал обрисовывать свой план дальнейших действий. Но – перебил себя: – Как-то неловко обращаться к вам – товарищ Порываев.

– Меня зовут Олег Андреич.

– Я приглашу, Олег Андреич, независимых экспертов, чтоб посмотрели на картины Маргариты. А дам вам копии нотариальных документов, заверенные подписи Марго, чтоб не было сомнений, что подарки. Сейчас же начинаю поиски племянника. Когда можно кремировать – скажите. Она известный человек, все захотят проститься. Ещё спрошу – мы извещаем внучку? Она живет в Москве, найти нетрудно.

Олег Андреевич уже решил, что нечего молчать:

– Вчера погиб Валерий Шанцев, уже после того, как обнаружили Альцшулер. В кармане у покойника ключи от Маргаритиной квартиры. А вам она ключи давала?

– Нет.

Сергей смотрел с большим недоуменьем. – У Виктора ведь тоже не было ключей.

Порываев подошел к Андрееву.

– Ей не хотелось, чтоб являлись неожиданно, – задумчиво ответил Александр. – Она была, бесспорно, интровертом. И в дом пускала – я вам перечислил, а больше – никогда и никого. Ключи от собственной квартиры не давала никому. Ну, разве что – Таисии Авдеевне.