Раздвоение

Олег оставил мысль, что его хотят ограбить, и теперь напряженно думал о том,

может ли ученик Петра Николаевича быть таким грубым скотом, как Дмитрий, и водиться

с такой дрянью, как этот Леша. Пожирание водки с пельменями никак не совмещалось в

представлениях Олега с саморазвитием, которого олицетворением был Петр Николаевич.

С другой стороны, мучительно взвешивал Олег, Петр Николаевич сам то и дело

специально выпячивает грубость и приземленность. Чего стоит хотя бы его монолог про

еду: «Жрать — дело свинячье, вы не забивайте себе этим голову. Жареное, острое, все что

нравится. Жизнь она на то и жизнь, чтобы удовольствие получать. А вегетарианцы они

сплошь импотенты. А вы к тому же худой, вам надо мясо жрать центнерами... Вот, я вам

еще расскажу, вы не перебивайте. У нас в армии был мусульманин, так, когда нам сало

досталось, жрал со всеми вместе, и ничего, не умер. Так что не забивайте себе голову». И

про грязные развлечения он тоже ни разу не отозвался плохо: «В юности бухать это

нормально. Я сам, знаете, как пил в шестнадцать?! Ого-го! То и дело, нажрусь и пойду с

друзьями по Алма-Ате шататься. Домой приходил или с разбитой рожей или с разбитыми

кулаками, никогда без приключений не обходилось. Так что вам все можно: бухать,

драться, девчонок портить. Главное, потом вырасти из этого не забудьте, а так,

пожалуйста... А вот я еще вам скажу, ко мне иногда приходят клиенты, которые не

добесились. Мужику сорок пять, а он по любовницам шляется. Просто в юности от

девочек шарахался, вот у него и заклинило мозги. Все нормальные мужики женам верны,

детей воспитывают, а он по любовницам и вино с ними пьет. Понимаете?» Но с другой

стороны, Петр Николаевич строго против курения, оспаривал свои же доводы Олег, а эти

двое постоянно смолят. Он вспомнил, что Петр Николаевич однажды рассказывал ему про

одного тьюнера из парагмологии. Петр Николаевич тогда еще проходил обучение. На весь

Центр был только один тьюнер двенадцатого уровня. Про него все говорили, что он

творит чудеса и учился у самого Бубарда. Так вот, он после каждого сеанса несся в

административную часть здания и прямиком на лестницу, в курилку. Там он, бледный и

весь в поту после сеанса, глубокими затяжками уничтожал две сигареты подряд и шел

обратно, готовиться к следующему сеансу. Петр Николаевич говорил, что это было

последней каплей, после этого он решил уйти. Он окончательно убедился, что в

организации извращали тезисы Бубарда и занимались обманом клиентов. У Бубарда в

книге было сказано, что курильщик заведомо не может иметь высокий эмоциональный

фон, потому что лишь Духовные Сущности с фоном ниже 45% (злость) намеренно вредят

своему телу. Это значило, что клиент курящего тьюнера не мог рассчитывать на большее,

чем 45% — фон даже ниже средней для общества скуки (60%). По сути, клиенты платили

по двести долларов в час за ухудшение своего состояния.

Воспоминание об этой истории подвело черту колебаниям Олега. Он решил, что

Дмитрию доверять нельзя, и что нужно срочно найти таксофон, позвонить Петру

Николаевичу и обо всем рассказать. Мобильного телефона у Олега не было, он

отказывался от него из протеста. По его мнению, мобильными телефонами пользовалось

только быдло, которое не в состоянии тратить деньги на стратегические вещи (к коим он

относил занятия с Петром Николаевичем). В связи с мобильным телефоном, у него были

три ассоциации. Все три — сцены последнего года. Первая — его одноклассница вдруг

кричит: «О! Мне смс-ка пришла! Это Даша пишет, говорит уже на подходе», а через

минуту в класс входит эта самая Даша, улыбаясь до ушей: «Ты получила мою эсэмэску?»

Вторая сцена — ненавидимый им одноклассник Данил идет по улице из школы, в одной

руке, вытянутой в сторону, мобильный телефон. Данил косится на него и что-то щелкает

на клавишах. В другой руке сигарета, он отнимает ее ото рта широким жестом, выпускает

из ноздрей дым и говорит своему приятелю: «Слышь, ну я ей отэсэмэсил, чтобы на Бухло

подгребала». Третья сцена — бритый парень с синими подглазьями, усевшийся на сиденье

в метро перед носом старика и увлеченно тыкающий в кнопки. Олег специально тогда

подкрался поближе, чтобы глянуть на экран. Парень, оказывается, играл в «змейку».

76

Итак, Олег решил сбежать, найти таксофон и позвонить Петру Николаевичу. Он

надеялся, что когда расскажет всю историю, Петр Николаевич сжалится, простит пропуск

и переназначит занятие. Он старался отогнать мысль, что по своей глупости и

мягкотелости потерял целое занятие с Петром Николаевичем, или две тысячи рублей. На

мгновение он задумался об ответственности за машину: его попросили посторожить,

оставили включенным радио и не заперли двери. Но перспектива дожидаться их и