Раздвоение чувств

— Это вторая жена моего отца. Ее зовут Джун. Впрочем, это неважно. Надеюсь, вы даже не встретитесь. Мы с ней… Ну, ты понимаешь.

— Я понимаю, — серьезно подтвердил он и прислушался. — А она сейчас дома?

— Понятия не имею. Я не слежу за ней. Лучше бы ее не было.

Том усмехнулся:

— Спорю, тебе сейчас хотелось сказать: лучше б ее вообще не было.

— Ну, не вообще, — сжалилась я над Джун. — Но в нашей жизни лучше бы ее действительно не было. Она всегда была слишком глупа, чтобы стать ему настоящей женой. Она никогда не понимала ни его, ни меня. И книг его не читала. Какая из нее подруга такому человеку? Подруга — в истинном смысле слова.

— Это я понял, — подтвердил Том.

У меня мелькнула мысль, что его тоже не назовешь интеллектуалом, это сразу заметно. И он мог принять вышесказанное на свой счет, но вроде бы этого не произошло. И все же я сказала себе, что нужно быть осторожнее в высказываниях.

— Мы все ссорились с ней, понимаешь? — продолжила я. — И это делало отца несчастным. Я ведь это чувствовала. Не могу простить себе…

Пожав плечами, Том сказал:

— Он ведь мог предположить, что так будет, верно? Воображение у него было что надо.

Я толкнула дверь и громко ответила:

— Воображение у него включалось, только когда он работал. Видимо, так.

Мне хотелось, чтобы Джун услышала эти слова, хотя ничего напрямую сказано не было, и вряд ли у нее хватило бы ума понять, что речь вообще идет о ней. Но по моему тону, она могла бы догадаться, что я все еще не простила ее. Никогда не прощу.

Отец говорил, что моя мать была доброй женщиной и глубоко верующей. И еще очень красивой. Словом, мне от нее не передалось ничего, кроме темных, густых волос. Только я их всегда коротко стригла, потому что вся моя внешность была мальчишеской, да и характер отчасти. Не оттого ли, что всю свою жизнь я прожила с отцом? Ему хотелось, чтобы я унаследовала от матери ее утонченность, которой он наделил своих героинь, но, видимо, это не передается по наследству…

Войдя в дом, я сделала широкий жест:

— Прошу! Кухня — направо. Все остальное, если тебе необходимо, — налево.

— Не сейчас, — застенчиво сказал Том.

Подавившись смешком, я побежала на кухню, и он, естественно, последовал за мной.

— Садись, Том. Попытаюсь найти чем бы тебя накормить…

Он напомнил:

— Я обещал омлет.

— А может, заказать пиццу?

Том явно был разочарован:

— Ну, если хочешь…

Мне вообще не хотелось есть, я недавно позавтракала, но стало жаль его.

— Я хочу омлет. Но ты вроде в гостях, как-то неловко заставлять тебя.

— А кто меня заставляет? Я люблю готовить.

— А я терпеть не могу. Вообще ненавижу всю эту возню по дому. Пылесосить, стирать…

— Неужели тебе приходится этим заниматься? Я думал твой отец был состоятельным человеком.

Я мысленно согласилась: «Был. Пока полгода назад не добрался до Лас-Вегаса…»

— Теперь приходится.

— Извини.

— Ты тут ни при чем. Вот тебе молоко и…

Тут он вдруг вскочил и вытянулся, потом, словно спохватившись или испугавшись чего-то, быстро взглянул на меня. Я обернулась. На пороге кухни, как идиотка, улыбаясь во весь рот, стояла Джун, такая же вся светленькая, пышненькая и кудрявенькая, как обычно. Слегка похожая на Дрю Бэрримор, но без наивного обаяния той.

Демонстративно отвернувшись, я продолжила, обращаясь к Тому:

— Молоко и яйца. Что еще нужно для омлета?

— Сковороду, — сказала Джун.

— Здравствуйте, — откликнулся Том.

— Привет.

— Так ты займешься омлетом?

Джун подошла поближе:

— Может быть, позволишь мне?

Я сделала удивленное лицо:

— Разве мы тебя звали?

Ее нахальство и впрямь удивляло. Ей необходимо было все говорить прямым текстом.

— Мы справимся без тебя, — произнесла я с нажимом, но для того, чтобы она оставила нас в покое, видимо, требовалась физическая сила. — Джун? Ты оглохла?

— Нет, Эшли, — ответила она с непривычной вежливостью. — Я очень хорошо тебя слышу. Я просто сочла своим долгом…

— Джун! Отныне ты освобождена от какого бы то ни было долга по отношению ко мне!

Она заморгала, видно, ее тугой мозг не сразу обработал эту простую фразу. И тут влез Том:

— Миссис Халс, я большой почитатель таланта вашего покойного мужа.

— Я сейчас заплачу от умиления, — сообщила я. — Может, оставить вас вдвоем? Преданный читатель и безутешная вдова.

— Нет-нет! — быстро сказала Джун и сделала шаг назад. — Я сейчас же уйду. Я только хотела спросить: за что ты так ненавидишь меня, Эшли?

Я просто задохнулась от гнева.

— И ты еще спрашиваешь — за что?!

— Да, за что? Скажи мне! Что такого ужасного я тебе сделала? Конкретно?

Это «конкретно» меня просто добило. Свет не видывал такой дуры! Но мне все-таки удалось взять себя в руки. Каким-то непостижимым усилием воли.

— Может, мы выясним это потом? — Я глазами указала на Тома и вдруг поняла, что именно его присутствие и подтолкнуло Джун на этот разговор. Ей хотелось показаться несчастной и непонятой, ей хотелось, чтобы ее пожалели. Чтобы ее пожалел мужчина.

Я покосилась на Тома. В общем, да. Вполне мужчина. Светлые волосы слегка вьются, улыбка стопроцентного американца… Чуть младше Джун, но кого это смущает после браков Мадонны и Деми Мур?