Разгадай меня

Имя — катализатор оползня внутри: какие-то булыжники с грохотом валятся в желудок, подкашивая колени, вызывая тремор рук.

Девушка "с плечом" оборачивается и застывает, обдавая меня знакомой энергетикой. Внутри все приходит в движение: какие-то гайки, шестеренки, они закручиваются, смещаются, впиваются в жизненно важные органы. Глаза пересыхают от того, как долго я не моргаю, исследуя представший передо мной феномен.

Радужку выжигают факты: многочисленный пирсинг, яркий макияж, идеальные пропорции и… Скольжу взглядом вниз — да — она прячется, но вот же она — лисичка. Выглядывает из-под юбки, игриво сверкает яркими красками, наотмашь бьет меня хвостом по лицу, оглушая.

— Да черт, — летит в меня раздраженное.

Эта словесная пощёчина со стороны феи выводит из странного транса. На смену отупению приходит долбанная эйфория. Затапливает по самые ноздри, заставляя пульс ускориться, грудь потяжелеть, дыхание участиться. Никогда не пробовал тяжёлых веществ, но наверняка именно так и ощущается приход.

А после наступает жутчайший отходняк: что-то не стыкуется. Например, голова. Какого хрена она от моей бывшей помощницы?

— Что за…? — не удерживаюсь я.

Звуки и картинки, замершие, пока я получал под дых, снова оживают. Из рук выскальзывают бутылки шампанского, заботами гостеприимной Барби; мне в руку вкладывается бокал с чем-то, что на вкус, как вода. Я не отрываю глаз от лица девушки напротив. Исследую, выискивая схожести с тем, что осталось в моей голове с того памятного дня, состыковываю с тем, что видел каждый день на протяжении последней недели.

Это прикол какой-то?

Шиза?

Подстава?

Без основного атрибута, служившего мне маяком в море разыскиваемых фей, пазл до конца не стыкуется. Почему блондинка? Что за стрижка? Вновь опускаю взгляд на бедра девушки, чтобы еще раз подтвердить — она. Но девчонка развернулась ко мне полубоком, пряча очевидную улику. В голове снова каша. Пытаюсь поймать ее взгляд, чтобы увидеть хотя бы в глазах правду, они же не лгут. Но маленькая чертовка притворяется, что меня здесь нет.

А может, и правда нет? Может, я стою в кухонном проёме уже так долго, что слился с интерьером, и все забыли о моем существовании? Запускаю пятерню в непросохшие волосы, прочесываю пряди пальцами и громко выдыхаю скопившийся в легких воздух.

Да к черту все!

Мне нужно знать.

Преодолеваю разделяющее нас пространство в два шага, нагибаюсь, подхватываю девчонку под колени и закидываю на плечо. Разносится громкий визг. А потом отборнейший мат. Не знал, что она так умеет!

— Живо верни меня на место! — орет девица на плече, пока я несу ее на выход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За спиной звучит мужское: эй! И я уже было готовлюсь обороняться, но следом летит задорное хихиканье Барби и короткое: сработались!

Маленькие кулачки довольно ощутимо колотят меня по спине.

— Да не ерзай ты, это похищение! — с громким шлепком ладонь амортизирует от кожаной юбки.

Звучит полу-всхлип, полу-стон, отзывающийся сжатием тугой пружины пониже живота. Тело буквально орет, борясь с глазами: оно!

— Какой же ты… засранец, — тем временем не успокаивается моя добыча, трясет ногами и впивается когтями мне в шею.

— Сейчас лицом пол пропахаешь, — усмехаюсь я, доставая ключи от своей квартиры, крепче сжимая бедро на плече.

Пальцы проскальзывают под юбку. Почти сами.

— Ах, — звучит сдавленное. — Да лучше лицом об пол, чем с тобой… опять…

Значит, фарс окончен? Сдается? Признает?

Заношу ценную ношу в темный коридор и опускаю на комод, зажимая между коленями.

Тусклое освещение с улицы добирается сюда едва-едва, лишь маленькие прорези тусклых фонарей, через незакрытые двери комнат. Темнота сейчас — мой друг, она окончательно стирает различия между той девушкой и этой. Возвращает блеск на ее лицо, меняет цвет волос. Каким же идиотом я был в ее глазах все это время. И почему…

Так много этих чертовых "почему"!

В груди назревает настоящий пожар. От маленькой искорки недоумения разрастается настоящий гнев.

— Что за представление устроила? — шиплю, сквозь сжатые губы.

— Не понимаю о чем вы, Алексей Викторович, — надменно задирает подбородок и складывает руки на груди, чертовка.

— Арр, — меня несёт.

Прямиком к коленям и пальцами под юбку. Прямиком к губам. Но девчонка уворачивается, выскальзывает, стоит мне ослабить капкан. Вскакивает на ноги и, пылая яростью, делает выпад к двери.

Я успеваю перехватить ее, заключить в объятия. Чертов ад сейчас горит не так, как все мое нутро. Как же мало ее было тогда. Как же я изголодался. Все мимолетные подсказки тела, так по-идиотски игнорируемые мной последнее время, теперь кричат сквозь каждую клетку кожи, что соприкасается с ней.

Она. Она. Она.

Ладони скользят по хрупкой спине, задирают мягкий свитер, соприкасаются с тонкими позвонками. Ее трясет. Меня трясет. Ощущения такие правильные, что здравый смысл, рассудок, доводы, вопросы, все исчезает под их напором.