Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице

А какая была столовая! Просто художественная галерея – стены ее были расписаны библейскими сценами, что в тогдашней Москве было, мягко говоря, необычно. Из столовой удобно было пройти в кабинет хозяина дворца – казенную палату, интерьер которой помимо икон был также украшен многими картинами – «святцы в рамах, печатанные на белом атласе», висел там и «чертеж Европин на холстине».

По изящным винтовым лестницам особо дорогие гости поднимались на второй ярус дворца в личные покои князя, но тут главное было не споткнуться, рассматривая с задранной вверх головой стеклянный, то есть слюдяной, потолок «в вырезной жести да в рамах» – своего рода атриум. В причудливой палате, напоминающей шатер, взгляд цеплялся за огромное хрустальное паникадило с шестью подсвечниками. Стены – в три яруса по восемь окон в каждом, обтянуты красным сукном и «немецкими кожами золочеными». Пол уложен не деревом, а против традиции – плиткой. В этой палате Голицын устроил домашний театр, для чего по углам стояли орган и клавикорд.

Стоит ли говорить об убранстве спальни Голицына, обитой аглицким сукном, напоминавшей звуконепроницаемую шкатулку. Оно и понятно – легенда гласит, что сюда по тайному подземному ходу из Кремля приходила к своему фавориту царевна Софья, в том числе для обсуждения насущных государственных дел. В спальне в особом сосуде стоял «сахар травы лавандовой». Для развлечения хозяина и его гостей имелась здесь и подзорная труба. В общем, не дом, а сказка. Таким же Голицын пожелал видеть и свой загородный дворец в Черной грязи (ныне Царицыно). Редкие свидетельства очевидцев заставляют полагать, что в общих чертах загородные хоромы Голицына даже походили на дворец Алексея Михайловича в Коломенском.

В проведении внешней политики Голицын развил похвальную активность, за что в 1684 году удостоился титула «Царственныя большия печати и государственных великих посольских дел сберегатель, ближний боярин и наместник новгородский». В частности, он пытался играть на противоречиях между Польшей и Турцией с целью не допустить их союза против России, чего в итоге удалось достичь. В 1686 году был подписан «Вечный мир» с Речью Посполитой. Среди успехов российской дипломатии в Европе было и подтверждение в 1683 году Кардисского договора между Россией и Швецией. Обратил свой взор Голицын и на азиатское направление, упирая на развитие отношений с Китаем, в результате чего в 1689 году был заключен Нерчинский договор.

Последствием успехов Голицына во внешней политике стало объявление войны Турции и Крымские походы в 1687 и 1689 годах. В это время Голицын редко появляется в своем дворце в Охотном ряду, поскольку лично возглавляет походы русской армии к Перекопу против Крымского ханства. Первый поход в Крым 1687 года окончился ничем, что сам Голицын объяснял крайне неудачными условиями для ведения войны, а именно недостатком воды и продовольствия, а также пожаром в степи, устроенным самими крымцами.

Однако набирающие вес противники Голицына за его спиной шептались о взятке, якобы данной князю поляками, заключившими мир с Россией: «В том же году приходили из Польши великие и полномочные послы о договоре вечного мира, чтоб помириться вечным миром, и того же году вечный мир с поляками состоялся. Да тем же вышеписанным польским послам на договоре вечного мира дано казны великих государей 200 000 рублей, и ту вышеписанную великих государей данную казну царственной большой печати и великих посольских дел сберегатель, ближний боярин, и наместник новгородский, и дворовый воевода князь Василий Васильевич Голицын с теми польскими послами разделил пополам». (Ну что тут сказать – коррупционеров у нас всегда хватало.) Именно это перемирие и вынудило русских выступить против Крымского ханства. Говорили и об отсутствии у ближнего боярина военного таланта.

Второй поход, состоявшийся через два года, повлек еще большее снижение политического рейтинга Василия Васильевича. Как утверждал окольничий Иван Желябужский, Голицын взял у татар две бочки золота: «А боярин князь Василий Васильевич Голицын у стольников и у всяких чинов людей брал сказки, а в сказках велено писать, что к Перекопу “приступать невозможно потому, что в Перекопе воды и хлеба нет”. И после тех сказок он, боярин князь Василий Васильевич Голицын, взял с татар, стоя у Перекопа, две бочки золотых, и после той службы те золотые явились на Москве в продаже медными, а были они в тонкости позолочены».