Разгадай сама (СИ)

— Мне — всю... — одежду снимать? — красноречиво перебивает он мысли.

— Конечно, нет! — нетерпеливо разъясняю я, начиная нервно постукивать каблуком. — Долго там ещё... Или ты по утрам мантию в три слоя наматываешь?

Не вытерпев, я оборачиваюсь... и не могу поверить глазам.

Малфой стоит, оставшись в одном нижнем белье и носках, скрестив руки на груди.

И выглядит при этом...

Не совсем так, как я представляла.

«Надо же...»

Задумавшись, я медленно накручиваю локон на палец.

«Он смотрится просто...»

Великолепно!

Стройный, подтянутый, с широкими плечами, чистой и светлой, будто фарфоровой кожей, он находится в центре первых закатных лучей, которые драгоценными камнями разлетаются по залу, осыпая точёную фигуру мягкими золотистыми сполохами.

Взгляд замирает на гибких линиях рук, и я внезапно понимаю, ради чего старалась...

Ахнув, я случайно опрокидываю пузырёк на столешницу и, образуя сверкающую лужицу, из горлышка тяжело вытекает прозрачная жидкость.

— Не страшно, — ангельски улыбается Малфой, вовсю наслаждаясь произведённым эффектом, — сваришь другое...

— Милые носочки! — одеревенев, откликаюсь я, пытаясь загладить собственную оплошность. — Из магазина для семилетних?

А что? Синенькие такие, с жёлтыми магловскими ракетами, парящими в космосе среди звёзд.

Малфой мгновенно вспыхивает, а я отвожу взгляд — остальная одежда покоится на столешнице, сложенная в аккуратную стопочку, и становится ясно, чем он был так долго занят.

— Не выйдет, Грейнджер, — он подходит ближе и, невесомо прикоснувшись, ласково тянет вверх мой подбородок. — Хотя попытка неплохая.

— Неожиданный поворот. Не так ли? — Малфой просто смотрит, а я не могу даже пошевелиться.

Усмехнувшись, он изучающе скользит тонкими пальцами по щеке:

— Тебе понравилось то, что ты увидела.

Время останавливается, и я чувствую биение наших сердец. Не глухой разрозненный стук, а крошечные колокольчики, которые стройно и звонко поют. Прислушавшись, я вздрагиваю от восторга, и ладонь срывается вниз. Я медлительно веду кончиками пальцев, изучая бархатистую кожу, касаясь каждого дюйма, изгиб за изгибом, от плеча до локтя. И задумавшись, невольно замираю на предплечье...

От Чёрной метки не осталось и следа.

Мурашки вереницей пробегают по спине, но отступать уже поздно...

Обхватив запястье, я мучительно жду, а затем накрываю тыльную сторону его ладони. Я прижимаю так сильно, как только могу, а после пальцы взлетают, аккуратно коснувшись другого лица.

Малфой, кажется, забывает обо всём на свете и пристально наблюдает за мной, пока я думаю о том, что он — и вправду! — очень красивый.

Странно, что я не замечала этого раньше...

Может всё от того, что мы никогда не были настолько близко?

— Малфой... — прильнув к груди, я опутываю руками шею, почувствовав почти неуловимый, но сладкий и пряный аромат имбирного печенья, от которого завораживающе путаются мысли.

— Что такое? — склонившись, мурлычет он и одной рукой обхватывает меня за талию.

Он прикрывает глаза, и я вижу чёрные, как уголь, ресницы. Заволновавшись, я почти теряю голову и, привстав на цыпочки, утыкаюсь в шею, оставив на коже лёгкий беглый поцелуй.

Я чувствую, как Малфой улыбается, и придвигаюсь ещё ближе...

Чтобы самым нежным и влюблённым голосом сообщить прямо в мозг:

— Я намертво прилепила тебя к обеденному столу.

Серые глаза широко распахиваются, а я издаю короткий смешок.

Не один ты...

Знаешь всю правду о неожиданных поворотах!

Секунда непонимания и выражение лица — по мере поступления полученной информации, а главное, её важности! — стремительно меняется далеко не в лучшую сторону.

После моих печальных слов — даже не знаю, почему?! — Малфой немножечко приходит в бешенство.

Отскочив от парня на добрый десяток шагов, я наблюдаю за тем, как он умильно прыгает на одной ноге, безуспешно пытаясь отодрать ладонь от столешницы.

Скачущий Малфой напоминает рыбу, ловко пойманную на крючок, и я понимаю, что могла бы вечно любоваться...

На орущего благим матом серебристого лосося!

Я хлопаю по карманам в поисках носового платка, чтобы смело прослезиться в этот, воистину, исторический момент. К величайшей радости Альбуса Дамблдора, который грезил об этом событии годами, Слизерин и Гриффиндор наконец-таки воссоединились...

В виде Драко Малфоя и факультетского стола!

— Твою мать, Грейнджер, ты чего!!! Окончательно свихнулась?! Сейчас же! Я сказал... Немедленно!!! Отцепи меня отсюда!!!

Пока Малфой истошно орёт, я быстренько сгребаю мантию и остальные вещи в охапку.

— Что задумала?! Положи всё на место, а иначе я... Проклятье!!! Имей в виду, как только я выберусь, тебе не поздоровится... Я возьму и... Постой-ка... Это же моя волшебная палочка. Не могу поверить, Грейнджер... ты... ТЫ ВЫКИНУЛА ЕЁ В ОКНО!!!

Чему он так удивляется, не понимаю... Сам же помог распахнуть форточку!

Вслед за магическими штучками, в дело идут брюки, которые молниеносно покидают невезучего хозяина с весёлым шелестом, а также мантия, отправленная в небывалый доселе полёт.