Разгадка тайны Стоунхенджа

Похоже, людей, населявших обширные области Европы около пяти тысяч лет назад, сплачивали общие верования, общие идеи, общая культура. Европа была тогда «мегалитической» подобно тому, как в Средние века – «христианской», «католической». В различных районах Европы, прежде всего вдоль ее побережья, снова и снова сооружаются гробницы – по всем канонам «мегалитической» религии. В различных районах Европы воздвигаются храмы – в точном соответствии с догматами «мегалитической» религии. И один из самых ярких и совершенных примеров этого храмового строительства – Стоунхендж.

Этот размах строительной деятельности обусловлен еще и тем, что в позднем неолите, когда в основном и возводились мегалитические постройки, племена, населявшие Европу, почти не воевали друг с другом. Археологи не находят следов ожесточенных сражений, выжженных дотла поселений, массовых захоронений истребленных людей. Мирные европейцы тратят всю свою ярость и энергию на борьбу с непокорным камнем, который заставляют устремляться к небу, сооружая многотонные постройки. Потом, в бронзовом веке, когда мегалитическое строительство замрет, но в обиход войдет оружие из металла, начнутся нескончаемые истребительные войны.

«Сила ужасная собственных рук принесла им погибель» (Гесиод). Золотой век уйдет в прошлое, грядет век железный. «Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя и от несчастий» (Гесиод).

Разумеется, было бы упрощением сказать, что в эпоху неолита на Земле царил мир и лишь с началом бронзового века разгорелись войны между различными племенами и народами. Но все-таки какое-то зерно истины в этом есть. Войны «в большом стиле» начались именно в бронзовом веке с появлением государств.

Одним из аргументов в пользу этой идеи являются мегалитические монументы. Люди могли возводить такие грандиозные сооружения лишь потому, что у них были многие десятилетия, а то и столетия спокойной, мирной жизни. Они занимались земледелием и животноводством, им хватало времени и сил прокормить себя, а еще оставалось много свободного времени, чтобы сообща возводить эти удивительные постройки, к которым позднее стекались люди не только со всех окрестных мест, но даже из отдаленных земель.

Эту поразительную «петроманию», неистовую любовь к камням, пишет Вальтер Мюсс в своей книге «Колыбель европейской культуры», следовало бы рассматривать с двух точек зрения – рациональной и религиозной. Несомненно, религия, в самом широком смысле этого слова, была главным побудительным мотивом людей, которые были готовы месяцы и годы своей жизни посвятить строительству подобных монументов. Но это иррациональное устремление возымело вполне рациональные последствия. Люди создавали прогрессивные для своего времени технологии, новаторские, удивительные технологии, которые в конце концов и позволили им возвести такой шедевр архитектуры каменного века, как Стоунхендж.

Так, впервые в истории Европы религиозные измышления и рациональные размышления породили свой особый универсальный стиль, который распространился почти по всей территории Западной Европы. Стал общеевропейским «языком культуры». Сами же мегалитические постройки явились первым в Европе «культурным ландшафтом» в нашем понимании этого слова.

Мало того! Древнейшие мегалиты возникли гораздо раньше египетских пирамид, а потому они считаются самыми ранними памятниками архитектуры, дошедшими до нашего времени. Молчаливые и, тем не менее, необычайно красноречивые монументы повествуют нам о зарождении европейской культуры, о ее первых – исполинских – шагах.

Плот и молот

Уже в XVI веке было установлено, что огромные сарсеновые блоки, по всей вероятности, доставлены из холмистой местности под названием Мальборо-Даунс. Она находится в 30 километрах к северу от Стоунхенджа, близ Эйвбери. До недавнего времени там можно было увидеть такие же громадные глыбы, лежащие прямо на земле. Они были принесены сюда ледником и остались здесь со времен последнего оледенения. Из этих камней возведены многие мегалитические постройки, в том числе отдельные части Стоунхенджа.

В принципе, более половины расстояния, отделяющего эту каменоломню от Стоунхенджа, можно было преодолеть водным путем – по реке Эйвон, которая течет на юг, в сторону Солсбери, приближаясь к Стоунхенджу на расстояние всего в несколько километров. Значит, сарсеновые блоки можно было перевезти на плоту или выдолбленных из брёвен лодках, соединенных деревянной платформой, а потом выгрузить их на берег, в районе Эймсбери, и уже оттуда, волоком, водворить камни на подобающее им место.

Однако расчеты показывают, что эта гипотеза неверна. Эйвон – река мелководная, поэтому плот, на котором лежит глыба, весящая 20 тонн, просто сядет на мель. К тому же река петляет, и тем, кто сплавлял плот, груженный такой тяжестью, вряд ли удалось бы вписаться во все эти повороты, не потопив своего груза.