Разгар брачного сезона (сборник)

– Я тоже думаю, что нормально! – воскликнул Мороженый. – Вы люди понятливые, так что должны просекать момент. Все свободны!

Распустив персонал, Мороженый задумался. То, чем он занимался, в самом ближайшем будущем должно было принести ему хорошую прибыль. Конунг по своим международным связям установил канал сбыта продукции фирмы, которую Мороженый по ассоциации со своим псевдонимом назвал «Frozen productions». Его шедевры «обнаженного кино» должны были распространяться по видеосалонам Европы и Азии, и на некоторые фильмы уже был наложен английский перевод.

Однако Булкин выкрал у него копию последнего фильма и кустарно налепил еще сотню-другую копий, а потом предложил их на реализацию на лотках областного центра. И только благодаря случайности это удалось пресечь.

И вроде бы все вышло чисто. Булкина ему было абсолютно не жаль. Что он имел в своей дурацкой полиграфической фирме, которая пыталась выжить, печатая голых баб на плакатах? Да ничего по сравнению с тем, что платили ему здесь. Нет, точно верна поговорка: «Жадность фраера сгубила»…

Воистину, великий порок человечества. Ерунда это все, что говорят про жадных, которые в результате этого становились миллионерами. Можно проявить жадность раз, два, три, тридцать три раза, но на тридцать четвертом появится тот, кто этого тебе не простит. И он, Виталий Мороженый, который считал себя идеалистом, пытающимся выжить в материальном мире, был горд, что совершил страшную месть по отношению к этому пройдохе.

Жалко было двух других, в частности, этого смешного лысого лоха по фамилии Делянкин. В принципе, он же ничего не знал, однако из Москвы, от Конунга, поступил приказ ликвидировать всех, кто был причастен к этому делу, чтобы неповадно было… Впрочем, было в его хитрых глазках что-то мерзостно-материалистическое, жидовское. Мелкий, ничтожный человечишко, карабкающийся по чужим спинам и эксплуатирующий чужой талант. Тля…

Особенно жалко было Михаила Шумилина… Все-таки для Мороженого это был свой человек, киношник. Но… жизнь сурова, но это жизнь…

А ему надо было думать о следующем фильме, который обещал стать этапной и концептуальной работой.

Предыдущий фильм, «Мясо», хоть и поражал непривычного зрителя своими кошмарами, но все же был не до конца идеологически проработан. А актеры были классные… Вполне возможно, что лучших Мороженому уже не набрать. Ему было искренне жалко расставаться в процессе работы над фильмом с Фанатом, этим наркоманом, готовым за порцию крэка умертвить собственную маму. Очень хорошо играл, как не сыграл бы, наверное, никто из хваленых, окончивших лучшие киноинституты актеров.

Ну, а Потнюк?..

Мороженый закрыл глаза. У него были личные причины особо относиться к этому потерявшему человеческий облик бомжу. Но он о них никому не говорил.

Глава восьмая

Евгений приехал неожиданно, без предварительного звонка, сочтя подобную формальность ненужной, после того как сам был застигнут врасплох появлением своей супруги в Москве. Он взял машину на вокзале и открыл своим ключом дверь.

Такое конспиративное появление дома его даже в какой-то степени возбуждало. Он крадучись прошел по винтовой лестнице на второй этаж и заглянул на кухню. Там никого не было. Однако Евгений расслышал звуки, доносившиеся с третьего этажа.

Стараясь ступать еще тише, он поднялся наверх и застал картину, которую меньше всего ожидал увидеть. По детской были раскиданы вещи Насти, а Лариса с Натальей Ивановной деловито упаковывали чемоданы.

Евгений, за секунду до этого рывком распахнувший дверь и изобразивший лучезарную улыбку неожиданно появившегося в комнате Малыша вездесущего Карлсона, застыл с раскрытым ртом на месте.

– Что… здесь происходит? – сглотнув слюну, спросил он.

– Женя, у нас неприятности, – ответила Лариса, поднимая на мужа глаза.

– Папа, меня хотят отправить за границу, – сказала Настя, вставая с дивана и бросаясь отцу навстречу.

– Какая заграница? Учебный год в разгаре! – не понимал Котов.

Лариса, застегнув чемодан, поставила его к стене и подошла к мужу.

– Женя, наша Настя вместе с Натальей Ивановной поживет немного в частном пансионе в Монтрё. Бросай свои вещи и спускайся вниз, я тебе все объясню.

Котов нахмурил брови, медленно опустил дорожную сумку на пол и двинулся к лестнице. Он почувствовал, что неожиданности и неприятности этой жизни начинают разбалтывать его и так испорченную бизнесом и алкоголем нервную систему.

Однако то, что он услышал от жены на кухне, его потрясло.

– Лара! Лара! – в отчаянии почти кричал он. – Ну почему тебе не живется спокойно?! У тебя же все есть! Почему ты умудряешься постоянно вляпываться в нехорошие истории?

Эмоциональный монолог Котова с воздеванием рук к английскому рифленому потолку продолжался около минуты. Лариса молча его слушала. Конечно, Евгений во многом был прав. Сидела бы себе спокойненько дома, занималась бы своей любимой кулинарией, изредка бы посещала «Чайку», балуя тамошних менеджеров новыми рецептами «от Ларисы» – и никаких забот.