Разгерметизация

Интересно и то, что сейчас в СССР о Перл-Харборе можно найти кое-какую информацию, раскрывающую закулисную механику событий (например кн. Н.Н.Яковлева), но что происходило за кулисами Порт-Артура, это обходится молчанием. Тиражируются только пустые слова о бездарности царского правительства и японском вероломстве. Но кто, что конкретно делал, кто и какие давал советы? — этого не узнать из книг советского периода.

О порядках, царивших в Порт-Артуре и на флоте можно узнать из книги “Расплата” капитана второго ранга Семенова, участника русско-японской войны, а не пошлописца “про Штирлица” Ю.Семенова (ныне покойного: 1996 г.). После 1917 г. она не переиздавалась до 1995 г. ни разу. Его книга не только воспоминания о прошлом поражении в огненной войне, но и “воспоминания” о будущем поражении в . Семенов спрашивает: «Неужели в Порт-Артуре не было энергичных людей, которые бы взяли дело в свои руки, повели бы его должным образом?» И сам же отвечает:

«Конечно были, но все они словно находились под гипнозом распоряжений Наместника (Е.Алексеева). Ведь предложить делать что-нибудь совсем по-новому, значит осудить старое, а это старое было освящено самим Наместником, сурово каравшим за всякую тень сомнения в его непогрешимости. Это не Макаров, который прямо требовал, чтобы всякий открыто высказывал свое мнение, который считал, что лучше самое горячее объяснение, чем затаенное несогласие, неизменно ведущее к пассивному повиновению или пассивному сопротивлению, между которыми провести границу почти невозможно. „…“

— Там, в этой атмосфере, не мог появиться Фемистокл, который сказал бы: “Бей, но выслушай!” Там господствовали люди, кредо которых было: “Обо всём промолчу, со всем соглашусь, только бы не били, а приласкали!”

(…)… в этой атмосфере, которая была им [31] создана, члены различных совещаний только и думали о том, как бы угадать мысли его превосходительства. Кто умел их угадывать — процветал; кто плохо угадывал, но старался — к тому отношение было снисходительное; но кто смел “свое суждение иметь” — над тем можно было поставить крест.»

Для человека советской эпохи “Расплата” удивительна тем, что вышла из печати в 1906 г., т.е. тогда, когда и Николай II и его наместник на Дальнем Востоке были еще живы и не были в “опале”. Естественно, что публикация такой правды о войне, не способствовала укреплению авторитета режима в обществе. Но с Семеновым за публикацию правды режим не расправился. В качестве козлов отпущения режим избрал командующих на Дальнем Востоке: генерала Стеселя, сдавшего Порт-Артур японцам; адмиралов З.П.Рожественского и Н.И.Небогатова, на которых возложил ответственность за Цусиму.

Больше всего собак навешали на Н.И.Небогатова. Он был третьим флагманом в эскадре. Командующий эскадрой З.П.Рожественский не уведомил его ни о плане действий при встрече с главными силами противника, ни о порядке передачи управления в случае выхода из строя и гибели флагманских кораблей, а кроме того не уведомил о смерти накануне сражения второго флагмана адмирала Фелькерзама [32].

Когда завершился дневной артиллерийский бой и ночное добивание торпедами главных сил русской эскадры японскими миноносцами, по утру отряд кораблей под флагом Н.И.Небогатова оказался окружен всей японской эскадрой. После первых японских выстрелов Н.И.Небогатов отдал приказ спустить андреевские флаги и поднять японские. Эта сдача японцам была поставлена Н.И.Небогатову в вину, и он, вместе с командирами броненосцев его отряда, был приговорен к смертной казни, которая была заменена Николаем II заключением в крепости на десять лет. Н.И.Небогатов на суде не признал себя виновным и заявил: «Я не из мягкосердечных, и пятьдесят тысяч уложил бы в лучшем виде, если бы видел, что Россия могла бы получить от этого пользы хотя бы на пятьдесят копеек.» Суд оправдал только офицеров примкнувшего к отряду Н.И.Небогатова броненосца “Орёл”, избитого накануне в дневном артиллерийском бою настолько, что он едва держался наплаву, и чья артиллерия, за исключением нескольких стволов, вышла из строя или расстреляла боезапас.