Разглашению не подлежит

- Ты - разведчица?

- Что, не похожа?

- Боже мой!-сорвалось с Любиных губ.- Кто бы мог подумать! Ты - разведчица? Здесь, в фашистском логове! Да это в самом деле? Или шутишь?

- Разве этим шутят?

- А твой муж?

- И он не тот, за кого принимала. Так что советую - травить его не спеши. И вообще это не выход. Их можно было бы и разбомбить. Сообщить точные координаты школы, вызвать огонь на себя, ну - и капут. А вскоре вместо этой гитлеровцы открыли бы другую. Долго им, что ли! Бороться надо иначе. Пусть себе работают, но работают вхолостую.

- Как же это? - не поняла Масевич.

- А так: готовят шпионов, забрасывают, но те их заданий не выполняют. Те являются в советскую контрразведку и обо всем ей докладывают… Люба, если бы ты помогала нам, а?

Масевич отозвалась не задумываясь:

- Пожалуйста, с удовольствием. Скажи, что я должна делать? Чем могу помочь?

- Ты знакома со всеми курсантами. Присматривайся к ним, изучай. Словом, вызнавай, кто чем дышит. А потом будем говорить начистоту. Особенно интересуйся теми, кто кончает учебу… Ты Буня знаешь?

- Буня? - Люба всплеснула руками. - Да это же мой самый настойчивый ухажер. Сколько уже раз в любви объяснялся!

- Что за характер у этого Буня?

- Добродушный - дальше некуда. Я удивляюсь, как его взяли в школу.

- Доверить ему можно?

- Почему же нельзя?

- А если серьезно?

- Серьезно я еще должна посмотреть. Когда нужен ответ?

- Завтра вечером… И не мне, а мужу. Договорились?

Люба кивнула.

…Она не спала всю ночь. На душе было и радостно и тревожно. Жизнь ее, казалось навсегда утратившая смысл, вдруг стала нужна для борьбы. Когда-то люди завидовали ее броской красоте, и Люба гордилась этим. Теперь, если все будет хорошо, если она сумеет выполнить то, что ей поручат,- честные, настоящие люди позавидуют ее делам. Когда-нибудь им станет известно все, что сейчас в большой тайне, что совершенно не подлежит разглашению.

Встретиться с Буяем было просто. Ожидая вызова в Смоленск, он уже не посещал занятий и почти весь день торчал на кухне. Обычно Люба выпроваживала его, говоря, что у нее слишком много дел. А тут она подобрела и не только не показала на дверь, но даже удержала его. Почему-то заинтересовалась его довоенной жизнью, спросила, где учился и работал, есть ли у него семья. Бунь весь сиял - внимание Любы было высшей наградой.

А вечером, как и было условлено, к Масевич зашел Козлов.

- Садитесь, прошу,- она предложила ему стул у самой двери, подальше от окна.- Хотя мы и на третьем этаже, но знаете…

- Конспирация?

- Вот именно! Кругом ведь одни шпики.

Масевич присела напротив, на краешек кровати, в которой сладко посапывал сынишка.

- Что вы так смотрите на меня? - Козлов смутился от ее пристального и недоверчивого взгляда.

- Чудно как-то,- ответила она, улыбнувшись.- Подпоручик бандитской армии, немецкий шпион и - советский контрразведчик.

- Выбирайте одно из трех. На свое усмотрение.

- До сих пор я считала вас немецким шпионом,- призналась Масевич.

- Что ж, это делает мне честь.

- И облегчает вашу работу,- добавила она.

- Как видите… Тот редкий случай, когда надо высоко ценить абсолютное несоответствие формы содержанию. Конечно, противоречия между ними кричащие, но приходится мириться. До поры до времени.

- Вы подвергаете себя очень большому риску,- сказала Масевич.

- Не только себя. Теперь и вас,- он улыбнулся.- Галя рассказала мне о ваших беседах. Если вы не раздумали…

- Я никогда не раздумаю,- твердо ответила она.

- В таком случае запомните пароль. Даю вам его для связи с советской разведкой. «Байкал-шестьдесят один».

- «Байкал-шестьдесят один»,- медленно повторила она.- А я думала, что вы и в самом деле выполняете их задания. Вот как можно ошибиться в человеке!

- Ошибка ваша не столь опасна. Гораздо опаснее посчитать своим другом врага. Как этот Бунь? Вы с ним встречались?

- Буню я поверила бы.

- Его вот-вот пошлют на задание. Капитан Вольф сказал, что готовят еще одного. Радиста по кличке Черный. Вы что-нибудь знаете о нем?

- Этот предаст. Нутро у него несоветское.

- Тогда связываться не будем, пусть отправляется. Надеюсь, там его встретят. «Повий, витре, на Вкраину…»

- Песня?

- На камрадшафте тянул. Этот Черный.

Масевич все же пообещала присмотреться к Черному. Александр Иванович не возражал, но просил соблюдать максимум осторожности. Резать только после седьмой примерки.

- Десятой,- сказала Люба.

- А на десять не хватит времени,- отшутился Козлов.- Война…

Он ушел в приподнятом настроении. Хотя разговор получился несколько суховатый, официальный, он почувствовал в ней человека с настоящей душой. Его радовало, что они с Галей обрели товарища по борьбе.