Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун

— Так и должно это выглядеть. Либо ты, либо они. Ведь они были настоящими профессиональными убийцами, самыми отъявленными головорезами. Я предупреждал тебя, что это мужская работа. И хватит об этом. Давай-ка лучше посмотрим твою лапу. Мы должны быстрее уходить через границу, скоро здесь будет полицейский патруль.

Джуди повернула к нему свое прекрасное лицо дикарки, исчерченное потеками слез и пота. Теперь ее серые глаза смотрели доверчиво и покорно. Она сказала:

— Вы поведи себя благородно после всего, что я сделала. Но я была… я не помнила, что творила.

Она протянула ему раненую руку. Бонд вынул ее охотничий нож и разрезал рукав до самого плеча. Кровоточащий рубец с посиневшими краями пересекал мышцу. Бонд вынул свой носовой платок цвета хаки, разрезал его на три ленты и связал их вместе. Он промыл рану из фляги, затем достал из рюкзака толстый кусок хлеба и привязал его к ране. Отрезав совсем рукав рубашки, он сделал пращевидную повязку из него и потянулся, чтобы завязать узел у нее на шее. Ее губы оказались на расстоянии дюйма от его губ. От нее исходил теплый острый запах зверя. Бонд потихоньку поцеловал ее в губы, потом еще раз, крепче. Завязав узел, он в упор посмотрел в ее серые глаза. Они глядели удивленно и счастливо. Бонд поцеловал ее еще дважды в уголки губ, и они медленно растянулись в улыбке.

Бонд отодвинулся и улыбнулся в ответ. Осторожно взяв ее правую руку, он вложил ее в повязку. Джуди спросила:

— Куда вы меня поведете?

Бонд ответил:

— Я поведу тебя прямиком в Лондон. Там есть один пожилой человек, который очень хочет повидаться с тобой. Но прежде мы должны перейти в Канаду. Там я поговорю с одним моим другом, и он приведет в порядок твой паспорт. Кроме того, тебе нужно приодеться и кое-что купить. Все это займет несколько дней. Мы остановимся в одном мотеле под Монреалем.

На Бонда смотрела совсем другая девушка. Она послушно сказала:

— Это было бы прекрасно. Я никогда в жизни не останавливалась в мотелях.

Бонд нагнулся, подобрал рюкзак, карабин и перекинул их через плечо. На другое плечо он повесил лук и колчан со стрелами, затем повернулся и пошел вверх через поляну. Джуди Хавлок шла за ним. Она на ходу потянула за конец повязки из розги, и ее светлые, золотые на солнце волосы рассыпались по плечам.

Квант спокойствия

— Я всегда думал, — сказал Джеймс Бонд, — что если я когда-нибудь женюсь, то непременно на стюардессе.

…Званый обед у губернатора прошел довольно уныло; теперь, когда двое других гостей распрощались и в сопровождении губернаторского адъютанта поспешили на самолет, Бонд и хозяин сидели на диване в просторной меблированной гостиной Управления общественных работ, пытаясь завязать беседу. Глубоко провалившись в мягкие диванные подушки, Бонд злился. Его всегда раздражала мягкая мебель, он предпочитал жесткие стулья — сидя на них, ощущаешь твердую опору под ногами. И Бонд чувствовал себя глупо, развалившись бок о бок с пожилым холостяком на этом обитом розовым ситцем супружеском ложе и праздно созерцая кофе и ликеры на низком столике между их вытянутыми ногами. Со стороны могло показаться, что два близких приятеля беседуют на интимные темы, но это было бы ошибочным впечатлением.

Бонд не любил Нассау. Здесь все были слишком богатыми, И те, кто приезжал на зимний сезон, и те, кто жил здесь постоянно, говорили между собой только о деньгах, о своих немощах, жаловались на прислугу. Они не умели даже толком посплетничать. Им не о чем было позлословить — для любовных интриг они состарились и как подавляющее большинство богатых людей были слишком осмотрительными, чтобы говорить дурно о соседях.

Супруги Харви Миллер только что ушли: он — симпатичный, в меру скучный канадский миллионер, когда-то занявшийся природным газом и преуспевший в этом, его жена — миловидная болтушка, скорее всего, как подумал Бонд, англичанка. За столом она сидела рядом с ним и без умолку жизнерадостно трещала о постановках, которые недавно видела, о своих знакомствах с уймой замечательных людей — актерами и подобной публикой, о том, что лучшее место для ужина «Савой-Грилль» («А вы как считаете, мистер Бонд? '). Джеймс Бонд изо всех сил старался не ударить лицом в грязь, но так как уже два года не был в театре, да и последний раз попал туда вместе с человеком, за которым следил в Вене, ему не оставалось ничего иного, как положиться на довольно смутные воспоминания о лондонской ночной жизни, которые, впрочем, сильно отличались от впечатлений миссис Харви Миллер.