Разгневанная река

— Тут еще не известно, кто кем воспользуется! Помните историю с вьетнамскими частями, что перешли к японцам в Лангшоне? Лок писал об этом в своем дневнике. Так вот, японцы тогда использовали вьетнамских солдат в бою, а потом выдали их французам.

— Тогда — одно, теперь — совсем другое! — возразил Дьем. — Что говорить, несладко просить милости у чужого дяди. Но видно, такова уж наша участь! То, что предлагает Вьетминь, выглядит очень заманчиво, но нам, по-моему, это не под силу. И не вовремя. «Страны оси» одерживают одну победу за другой. Они сейчас сильны, как летящий дракон. У нас действительно нет иного выхода!

— Неизвестно, что будет дальше. Я слышал, русские дерутся отчаянно. Страна у них огромная, и народу много. Едва ли Гитлер справится с Россией.

— Ты все о своем! Да Гитлер уже у ворот Москвы! Я же говорил тебе, что он проштудировал военный трактат Сунь-цзы. В его руках армии почти всей Европы!

— Гитлер, дядя, не сильнее Наполеона. Несколько недель назад немцев остановили под Москвой. Разве вы не читали? Держу пари, им не взять Москвы!

Дьем рассмеялся:

— Ни ты, ни я ничего не знаем. Мы можем только гадать. Бог с ними! Все это слишком далеко от нас. А у нас, я считаю, только один шанс. Не знаю, какими потом окажутся японцы, а сейчас у них грызня с французами, и это нам на руку! Но наш час еще не пробил. В душе народа нет еще единого стремления. Правда, наблюдая, как действует молодежь, могу сказать: это — начало подъема! У нас мало просвещенных людей. Они разбрелись в разные стороны, но конечная цель у всех у них — спасение нации. Не может быть, чтобы они не нашли выхода!

Старый учитель замолчал и стал разжигать потухшую трубку.

— Как чувствует себя Лок? — перевел разговор Хой.

— Он перестал буйствовать, но теперь у него какое-то подавленное состояние. Боюсь, не хуже ли это.

Дьем тяжело вздохнул.

Поговорив еще немного, Хой позвал Донга и стал прощаться.

— Только не забудь, — уже в дверях шепотом напомнил Дьем, — как прочтешь — сожги. Лучше сегодня же вечером.

Возвращались домой молча. В ветвях высоких деревьев шумел ветер. Вспомнив об аквариумах дядюшки Дьема, Хой невольно улыбнулся.

13

Несколько дней спустя, дождливым вечером, Хой сидел за столом и писал, как вдруг у входной двери послышался знакомый голос. Кто-то спрашивал о нем. Хой вышел. У порога стоял юноша в мокром плаще. Глубокий нон скрывал его лицо.

— Кто тут спрашивает меня?

Юноша снял нон.

— Ким! Вот это да! Как тебе удалось найти меня?

Ким расплылся в улыбке, стирая с лица дождевые капли.

— Я был в Хайзыонге, искал вас там, и Тхао направила меня сюда.

Ким повесил мокрый плащ под навес крыши, снял облепленные грязью деревянные сандалии и вошел в дом. Хой, не переставая улыбаться, налил гостю горячего чая.

— Дождь-то какой, продрог небось, пока добирался. Ладно, сядем ужинать, за столом и поболтаем. Переночуешь у меня. Да ты насквозь промок! Одень-ка пока мои брюки, твои надо высушить.

— Пустяки, — возразил Ким, — только одна штанина мокрая. Пойдем на кухню, у очага быстро высушу. А где Донг?

— Он дает сейчас уроки, приедет часов в десять. Ну, тогда пошли на кухню.

На кухне у очага сидела Быой, дожидаясь, когда сварится рис. Ким поздоровался, обратившись к ней на «вы». Быой захихикала, прикрыв рот ладонью, и подвинулась, освобождая гостю место поближе к огню.

— Чем же ты занимался все это время? Удалось продолжить учебу?

— Нет, я работал, — ответил Ким, кинув взгляд на Быой.

— И конечно, встречался со своей знакомой! — пошутил Хой.

Ким улыбнулся, но промолчал.

— Погоди, как же ее звали? — Хой постучал себя пальцем по лбу. — Хыонг, кажется. Ах да, Ханг!

— Я потом расскажу вам, — уклончиво сказал Ким, продолжая улыбаться. — Ваша Тхао так тепло встретила меня! Устроила настоящий пир. Приготовила что-то очень вкусное из рыбы. А Ван — прелесть! Но вы, оказывается, совсем не пишете домой. Жена с ума сходит. Тем более что вы теперь — писатель!

— Писатель-маратель! Мы же не в том возрасте, что вы с Ханг.

— Ну, не скажите! Ей покоя не дают ханойские девушки.

От брюк Кима валил пар. Закипел рис. Быой сняла крышку и заглянула в котел. Потянуло ароматом вареного риса.

— Надо же! — Ким схватил Хоя за руку, точно еще не веря в реальность встречи. — Все-таки я разыскал вас!

По случаю прихода гостя Бинь выставил на стол небольшую бутылку водки и блюдце жареного арахиса. За ужином друзья погрузились в воспоминания. Давно уже Хой не испытывал такого удовольствия от беседы. И, как обычно в минуты радости, его охватила тоска по жене и детям, особенно по Нга. Слова Кима вызвали угрызения совести. Ведь он знает, как ревнива Тхао, и все же ленится писать! При мысли о ревности жены Хой улыбнулся. Тхао почти не выезжала из деревни, и в ее представлении все ханойские девушки были красавицами. Нужен он ханойским девушкам! Нет, хватит! Если удастся получить за роман несколько десятков донгов, он останется в деревне до самых новогодних праздников. Хоть несколько месяцев побудет с семьей. Можно писать и у себя в деревне.

Стало совсем темно, когда они закончили ужин и пошли в комнату пить чай.