Разговор

– Ой, спаси-и-ибо, – протянул Эльнар, пожимая её ладонь обеими руками.

Вадим закинул бумаги на заднее сиденье и закрыл машину. На вопрос Эльнара, для чего нужна отсрочка, Вадим напомнил, что, вообще-то, они планировали выпить кофе и перекусить.

Они зашли на террасу кафе и присели за столик. Попросив кофе и пирожные, они стали болтать о том о сём. Вдруг Вадим увидел, что на парковку администрации заехал чёрный седан. Вадим прервал Эльнара красноречивым кивком в сторону машины. Эльнар подтвердил, что её номерные знаки совпадают с той машиной, которая вечно маячила возле объекта. Некоторое время они настороженно поглядывали в сторону седана. Вскоре из администрации вышел Эдуард и неторопливо проследовал к автомобилю. Он провёл несколько минут на заднем сидении и вышел, держа в руках чёрную непрозрачную папку. Несколько секунд он осматривался по сторонам, а затем остановил взгляд на Вадиме и Эльнаре, застегнул пуговицу пиджака и направился прямо к их столику.

Эдуард Петрович поздоровался и, увидев приглашающий жест Вадима, присел на свободный стул, подозвал официантку и попросил приготовить ему чай.

– Возраст, понимаете ли. Раньше очень любил кофе и пил его прямо как вы, при любом удобном случае, а вот теперь узнал про такое понятие, как давление, – он мягко прокомментировал свой выбор.

Эльнар выглядел очень напряжённо. Колючие взгляды, которые он время от времени кидал на врага, выдавали его вспыльчивый характер. Вадим же внешне не проявлял неприязни, наоборот, можно было подумать, что он рад визиту Эдуарда Петровича.

– Я не понял, вы пришли лекцию по ЗОЖ прочитать или что? – довольно грубо перебил его Эльнар.

– Ох уж эти юноши горячих кровей, – всё тем же спокойным голосом отреагировал Эдуард Петрович и, посмотрев на Вадима, продолжил:

– Вадим Николаевич, могу я попросить вашей аудиенции?

Вадим извинился перед Эльнаром и попросил дать им пару минут для разговора. Тот нехотя встал и сказал, что проведает новую подружку. Вадим улыбнулся, вспомнив Клавдию Фёдоровну, которая как цербер сторожит колеса на их машине.

– Ну что ж, Эдуард Петрович, чем же всё-таки мы обязаны? – поинтересовался Вадим.

– Вадим, я, конечно, понимаю, что я в возрасте и что должность располагает, но всё же оппоненты мы с вами там, – он неопределённо махнул рукой, – а тут мы – обычные люди, поэтому давайте обойдёмся без отчеств.

– Хорошо, Эдуард. Так всё же?

– Знаете, мне стало любопытно. Мне сказали, что вам поступило интересное предложение, и что же мы видим? Сегодня стало известно, что ваша фирма теперь со мной и у меня должен был появиться новый коллега, а теперь выясняется, что вы более не являетесь её сотрудником.

Вадим понял, что его заявление на увольнение дошло до адресата, и фирма подключается к этому делу, то есть у него появляется противник из его же окружения. Ему стало неприятно от мысли о том, что завтра на проверке он, скорее всего, увидит на противоположной стороне Сергея или Татьяну Викторовну.

– Что поделать, Эдуард, я не могу менять свою позицию по данному случаю. А ваша сдержанность, кстати, достойна восхищения. Приятно, что вы понимаете и разделяете то, что мы делаем по поручению клиентов, и то, чего мы бы хотели сами. Я тоже понимаю, что у вас полно работы, но есть вышестоящие люди, а над ними есть те, кто стоит ещё выше, и они вместе навязывают вам свою волю. Это дело никоим образом не отражает ваши интересы. Оно является обязанностью, и даже в случае успеха ваши старания будут восприняты как само собой разумеющееся.

Эдуард посмотрел на Вадима и, немного помедлив, спросил:

– Могу я поинтересоваться одной деталью?

– Конечно, спрос не бьёт в нос.

– Ошибка была в том, что мы действовали через фирму, а не обратились к вам лично, или ваш работодатель сделал вам более заманчивое предложение? Я не понимаю причин вашего риска. Вы отказались от своей работы. Вы в чужом городе, где представляете интересы туриста, который сегодня тут, а завтра там. Что будете делать, когда всё закончится? Турист уедет, а вам ни здесь, ни дома рады не будут.

Вадим молчал. Он смотрел на проходящих мимо людей, на окружающую суету и думал о том, что и сам хотел бы знать ответ на заданный Эдуардом вопрос. Он понимал только то, что чётко видел результат, но ещё не знал пути, по которому он к нему придёт. Наконец он произнес: