Разговор

— Я мечтатель! Вы слышите меня?! Я верю в другой мир. Мир, где люди смогут услышать друг друга. Где не нужно сражаться друг с другом. Я лучше умру, чем откажусь от того, кто я есть — он закашлялся, припал на колени. Грудь рвало изнутри, крупные сгустки крови, зараженные слизью, окрасили балкон.

Его беспомощный рёв донесся до них, тех, что внизу. Их взгляды теперь были прикованы к нему, а на их масках была все та же ехидная ухмылка. Они выжидали. Осталось недолго.

Почувствовав на себе тысячи ненавистных взглядов, он испугался, отступил. Но страх мигом сменился нервным смешком.

— И мы собирались изменить этот мир? Выходит мы все дураки. — он небрежно утерся, слизь размазалась по рукаву, просачивалась сквозь плащ и разъедала рукав костюма, жгла кости.

— Но как можно достичь чего-то по-настоящему великого, если не мечтать о недосягаемом, да? Но мы сможем. И знаете, даже если я был неправ, даже если в конце меня ждёт тупик, я не жалею. Заразившись мечтой, я нашёл всех вас, людей, что заменили мне семью. Я не боюсь проиграть. Всё что действительно важно для меня — время, проведённое с теми, кого я люблю по-настоящему. — он обернулся с надеждой и замер на месте.

Комната расплылась. Фигуры его друзей продолжали стоять на своих местах, но сейчас они казались так далеко, они больше недостижимы. Никто из них не смотрит в его сторону, никто не слышал не единого его слова. Они далеко впереди.

Одиночество.

Тело обмякло. Куски плоти вместе с обрывками костюма посыпались из-под плаща. Формы вокруг стали терять очертания.

Но перед тем как свет погас в его глазах, перед ним возникла картинка, с той заезженной пластинки. Где они все вместе, но на лицах нет осуждающих гримас, на душе у них не скребутся тени. Они улыбаются. Они счастливы. Без него. Они не пропадут, не сдадутся. Они понесут его мечту дальше.

На его лице появилась легкая улыбка, вырвалась слеза. А затем все расплылось, потухло. Он рухнул.

Рухнул, но не коснулся земли. Он оказался в холодных, ослабших руках.

— Зачем?

— И к чему эти громкие речи? Хочется красиво уйти? — он потащил его, но сил хватало лишь держать его у самой земли.

— Мы были у самых звёзд, но крылья сгорели. Сейчас во мне осталась лишь пустота. Кому нужна пустышка?

— И ты решил сдаться? Всегда проще всего сдаться, сбежать! Давай же, вставай, мы должны догнать их!

Он молчал.

***** разозлился, сдавленно завопил.

— Посмотри на себя — жалкий слабак! Хватит валять дурака, давай…

Он осознал, что на руках у него бездыханное тело. Струи слизи расплывались лужей под телом. Дыхания нет, свет в глазах потух.

Ком подступил к горлу, по лицу раскатились слёзы. Ты теряешь самую важную часть себя на собственных руках.

— Прошу, прошу…не бросай меня… — капли падали на бледное лицо. Голос дрожал

— Прошу, ты нужен мне. Я не справлюсь один.

Рука взлетела, ухватилось за его плечо. Грудь надулась, в глубине промелькнула искра. Слова ***** стали тем глотком воздуха, что теплом растеклись по всему телу, разогревая сосуды, заряжая мышцы. На синих губах снова появилась та легкая улыбка.

— Может я и дурак. Но дурак просто не умеет сдаваться. Он может достичь всего. Особенно если он не один. — его голос хрипел, но сказал он в своей беззаботной манере.

***** замер от удивления. Он утёр слезы, смущенно бросил

— Дурак!

Тот усмехнулся в ответ.

— Мы оба!

Сделав еще одно усилие вместе, они смогли поднять разваливающееся тело, ***** взвалил его на себя.

Тени внутри недовольно шипели. Они продолжали пожирать его, плавать во внутренностях. ***** попробовал сдернуть плащ, но тот намертво прирос к коже.

— Как это остановить? Что мне делать?

— Вытаскивай нас, гений. К двери. Надо уходить отсюда.

Раздался гул, прокатился волнами, заполняя собой все пространство. Внизу раздались нечеловеческие вопли боли. Люди на улице зашевелились, со всех краев города они стали сбегаться к балкону. Врезаясь друг в друга, они начали рвать друг на друге одежду, зубами впиваться в плоть, срывая кожу. Из тел стала вырываться чёрные сгустки слизи. Они сливались друг с другом, поглощали то, что оставалось от тел. Солнце в небе замерцало, а затем потухло, как перегоревшая лампочка. Дома, машины, всё вокруг стало осыпаться. Декорации стали больше не нужны.

***** застыл. Страх приковал к месту. Все, что он мог сейчас, это пялиться, как растущая тварь закидывает свои щупальца на балкон. От одного, даже косого взгляда на неё, ноги подкашиваются, голова начинает кружиться.

— Бежим! — удар в бок привёл его в чувства.

— А как же они? — он обернул взгляд вглубь комнаты, и перед его глазами предстало ещё одно отвратное зрелище.

Тела затряслись в конвульсиях. На лицах все те же ехидные ухмылки. С лопающимися звуками тела разрывались, как обычные тряпичные куклы, и из них толпой вырывается целый рой паукообразных тварей. Они бросаются под ноги, а стоит их раздавить, они превращаются в шмат слизи, цепляя ноги к полу.