Разговор

- Толку-то! Читатели ее так и так не прочли. Да и к тому же - кто ее просил? автор? это как у Дюма в "Монте-Кристо": одна дамочка закопала младенца, думала, что умер он, а его выкопали, и вот это дитятко после является и говорит, здравствуй, мол, мама, я здесь... картинка та еще.

- Но ведь речь идет о том, "что рукописи не горят", о божьем суде творчества...

- О каком? Мне как-то всегда казалось, что литература

- это для людей, пишут ее люди, читают - люди, какой же тогда к

Манвэ лысому "божий суд"!.. Знаете что, есть в нашей литературе два высказывания, которые я ненавижу лютой ненавистью, это - "рукописи не горят" и "поэт в России больше, чем поэт"; из второго умозаключения мы выводим, что для поэта, а эту фразу сказал человек, себя поэтом считающий, есть что-то большее, чем просто поэт... это для поэта-то! а что касается не сгорающих рукописей, то, мне кажется, художник волен распоряжаться своим творчеством по своему усмотрению: пишет так пишет, жжет так жжет, на то он и творец! у меня, например, есть пяток песен, которые, хоть и дороги мне, мною не исполняемы, и никакие силы ада и рая меня не смогут заставить вернуть к жизни то, что было мною раз уничтожено, по-моему, так.

- Так, постойте, Вы вообще все это к чему?

- Не знаю... Какая разница? а что?

- Ну ладно, но вообще-то Булгаков не только одного "Мастера" написал.

- А, остальное не лучше, плоско, как в комиксах или репортажах; журналист плюс врач, обе профессии - порядком едкие.

- Чем же?

- Эти врачи, они копаются, лица у них серьезные, как будто они занимаются "важным делом", а сами - копаются, копаются...

- Между прочим, они людей лечат.

- И - что?

- То есть?

- Я думаю так: к хорошему человеку болезнь не пристанет, а коль уж она сморит плохого, то туда ему и дорога!

- А кто, интересно, решает: плохой человек или хороший?

- Так болезнь сама и решает, ну, божий суд, так сказать, карма, фатум.

- То есть, Вы против вмешательства в природу?

- Категорически.

- Так, Вы опять меня втянули к какой-то спор...

- Нельзя?

- Ладно, давайте по порядку: вот Вы пишете песни, скоро выходит Ваша книга прозы, не много ли "вмешательств"?

- Ну, я еще рисую картины, клею коллажи, работаю в каком-то журнале, пишу разные статьи, манифесты, вот еще с Вами тут разговариваю, да, конечно, я вторгаюсь в епархию чужую, потому что, я вообще немножечко не люблю искусство, если человек слепо подражает в нем окружающей природе зачем же заниматься штамповкой? все равно ведь нарисованное дерево останется нарисованным, но никак не деревом, а будут тыкать в него пальцем и говорить: дерево, как похоже! будто эти зрители ни разу не видели настоящее дерево, и потом - копировать божьи творения (я не христианин, но такая терминология Вас просто будет более понятна), так вот, копировать точка в точку все равно не получится, выйдет - карикатура и, что самое страшное, несчастный карикатурист будет упорно считать свою мазню реализмом и правдиво отображенной действительностью, и никто из подобных умников не может признаться честно: это я просто подражаю, извращаюсь, - простите меня, милые, за хамство в адрес бога...

- Хамство?

- Еще бы! кто глумился на тварями божьими, кто, сам ничего не умея придумывать, по сей день измывается над нами, людьми? ну - кто?

- Вы о дьяволе?

- Да, о нем, сердечном, вот и напоминает мне любой вид реализма дурацкие попытки дьявола поглумиться над людьми, да так, чтоб они, якобы, егойными стали, да ведь нет же, а?

- Но как же портретное искусство?

- С изобретения фотографии это самое искусство потеряло всякий смысл существования, впрочем, такой же смысл потерял литературный реало-физиологизм с возникновением журналистики.

- Как? так - бабах, потерял - и все?

- Нет, конечно, просто стало по другому называться, а от фотографа и журналиста, прежде всего, совсем не требуют того, на чем зиждется искусство, - не требуют фантазии, вымысла, игры, там нужна бесстрастность и четкость.

- А разве художник, фантазируя, не противоречит богу в...

- Стоп, постойте! как можно богу противоречить, разве ваши волосы могут противоречить голове, а ноготь - руке или ноге?

- Вы же только что говорили, что дьявол противоречил богу.

- Нет, не противоречил, а дурно подражал ему, выдавая свои пародии за творения... Я-то вообще убежден в цикличности нашего мира...

- Все повторяется?

- Нет, дело не в этом, наш мир - абсолютен, он укомплектован до последней молекулы, до последнего атома, в нем нет ни единого места для чего-то иного, об этом, кстати, свидетельствует закон сохранения энергии: никакого вида энергия не может появляться из ниоткуда и исчезать навсегда в никуда.

- Мне всегда казалось, что этот закон звучит несколько иначе.

- Ну, я, конечно, утрирую, но - для данного разговора, кроме того, он более всего удачно формулируется в пословице: как аукнется - так и откликнется.

- Но это теория, а в жизни?

- И в жизни, пример тому - любовь.

- Вот как?

- Конечно, что-то вроде полного энергообмена, понимаете? полное - "ты мне, я тебе".

- И весь другой мир не существует?

- Не-а!

- А как же быть с долгом, с обществом?