Разговор двух птиц

Алина Князькова Разговор двух птиц

Действующие лица:

Скворец – одет с иголочки, полный.

Голубь – в старой изношенной одежде, худой, в шляпе.

Кот.

С.: Проходи, Голубь! Располагайся. Угощения бери. (Протягивает заплесневелый хлеб.)

Г.: Здравствуй, друг! Скворечник новый, смотрю, отстроил.

С.: Новый, новый. Добрые создания эти бескрылые. Каждый год новый дом мне отстраивают.

Г.: Повезло тебе, Скворец!

С.: Не сказал бы! С каждым годом жилплощадь все меньше! Никаких удобств. Вот увижу моего бескрылого, да как заклюю его! Экономить он на мне собрался! (машет крыльями) Хам!

Отодвигает грубый твердый стул для Голубя. Голубю явно неудобно на стуле. На протяжении всего разговора Голубь ерзает на стуле.

С.: Ну-ну! Не будем мы о грустном. Ты садись, рассказывай. Зима как прошла? Нового чего случилось?

Г.: Зима прошла сносно. Коты, правда, озверели! Помнишь воробья? (Скворец лениво кивает.) Так, слямзали его. (Голубь снимает шляпу и опускает взгляд.) Эх, жалко! Толковая птица была.

Молчание

С.: Ну, хватит о грустном! (Пренебрежительно махает крылом.) Лучше мою историю слушай. Не только тут у вас тяжело было. Знаешь, как в теплых краях-то трудно живется? (Хватается за сердце.)

Г.: (Сочувственно) Даже не представляю!

С.: Конечно, не представляешь! Ты же тут в комфорте, дома все зимы проводишь! (Вальяжно плюхается в мягкое кресло и запрокидывает ногу на ногу.) Ох! Прилетел я, а там… Жарище! Закинуло меня не пойми куда! Все бескрылыми кишит! Кормом их мерзопакостным несет ото всюду. А кошки! Везде они! Да жирные какие! Клянусь, ты таких зверей отродясь не видел!

Г.: (Злобно.) Кошки!.. Кошки – это напасть! Вот со мной беда такая из-за них приключилась…

С.: (Грубо перебивает.) Да, да, да. Плохо тебе от них. Но не о тебе речь. Вечно ты все о себе! Меня лучше слушай. (Грозит пальцем.) Прокормился еле-еле! Эти бескрылые яства повсюду оставляли, да только гадость это сущая! Ни одного пироженого! А ты знаешь как я эклеры люблю! Подкармливали меня печеньями какими-то. Безобразие!

Г.: У нас тут старуха была одна. Она пшена нам подсыпала раз в неделю. Так мы всем двором, нас тут голубей двадцать, все этой горсточкой питались. Вот как нам повезло! Только семеро с голоду на тот свет улетели!

С.: Ну. Хватит тут хвастать! Понял я, что тут вам хорошо было. Никаких проблем. А я такое пережил… Такое! (Хватается за лоб) Хотел я освежиться, от жары отдохнуть. Полетел к бескрылым. У них есть ветер в гнездах. Всегда был. От него так прохладно, благостно становится. Прилетел я, значит, в их скворечник, а там… Ничего там! Нет у них ветра! Только какой-то бескрылый на длинной ветке стоит и под потолком в какой-то белой коробке возится. (Смешно пародирует, искривляя лицо.) Надо заправить кондиционер, скоро починим. (Возмущается.) Чуть голову мне не напекло от жары такой!

Г.: Погода – это дело опасное. Но нам этой зимой-то повезло. Только у одного голубя крылья отморозило. Летать теперь совсем не может. Но это еще что! В том году трое совсем заледенили.

С.: Ох! И тяжела же ноша перелетной птицы! Вы, как ни посмотрю, все благоденствуете, процветаете. То повезло, это посчастливилось! Мне бы с вами остаться хоть разок. Не проходить все эти испытания! Но не могу. Такова моя доля!

Г.: Жаль мне тебя, Скворец! Как ты это все выносишь? Сила духа у тебя во! (Трясет кулаком.)

С.: Спасибо тебе, Голубь, за теплые слова. (Встает с кресла.) Засиделись мы. Ну, ты и ленивец! Пойдем-пойдем, крылья размять надо. (Грузно шагает к противоположному концу сцены, периодически смахивая пот со лба и останавливаясь отдышаться.)

Г.: Крылья размять – это хорошо! (Шагает активно, вприпрыжку, кругами.) Ты только в оба смотри. Коты все еще откармливаются. Только вчера на меня один напал. Еле крылья унес!

С.: Ну ты и трус, Голубь! Нет бы в схватке со злодеем сцепиться. За братию свою постоять. А ты крылья сразу уносить!

Из закулисья выбегает кот. Неторопливо приближается к птицам, облизываясь, смотря на Скворца.

С.: Вот я бы коль кота увидал, так бы его заклевал, так бы крыльями шею ему бы намылил! Отвадились бы не то что коты, все звери мыслимые и немыслимые, нам, птицам, досаждать!