Разговор о стихах

Здесь Муравей не скупец, а мужик-трудяга, работающий в то время, как его соседка забавляется, играет. Стрекоза просит не взаймы ей дать, а приютить – «прокорми и обогрей». Муравей задаёт ей вполне осмысленный вопрос, произнося то слово, которое для него важнее других: «Да работала ль ты в лето?» Стрекоза отвечает, что она резвилась, – её ответ не менее легкомыслен, чем её поведение: «До того ль, голубчик, было? / В мягких муравах у нас / Песни, резвость всякий час, / Так, что голову вскружило…» Теперь Стрекозе, конечно, худо. Недаром про неё сказано: «Злой тоской удручена, / К Муравью ползёт она». Но Крылов с первого же стиха насмешливо, а может быть, даже и презрительно назвал её «попрыгунья», и если уж он сочувствует кому-то, то не ей, а предусмотрительному Муравью.

В обеих баснях разные конфликты. У Нелединского-Мелецкого сталкиваются жадный ростовщик и голодная заёмщица, у Крылова – крепкий, хозяйственный мужичок и беззаботная попрыгунья. И тот и другой конфликт – социальный, они – каждый по-своему – отражают общественную жизнь. Но позиции у авторов совершенно разные. Нелединский-Мелецкий, поэт, биографией и симпатиями связанный с дворянством, питает понятную склонность к художественной натуре, предпочитающей пение и танцы мыслям о своём материальном обеспечении. Народному баснописцу Крылову крестьянин с его трудовыми обязанностями перед самим собой и обществом куда ближе светской бездельницы, легкомысленно презирающей невесёлые будни трудового года.

Разве не ясно, что содержание у обеих басен разное? Сюжет и содержание не совпадают. Содержание – это, оказывается, с ю ж е т плюс нечто ещё другое, – п л ю с с т и л ь, который может придать сюжету тот или иной смысл, в самом сюжете вовсе ещё не заложенный.

Добавим к сказанному ещё вот что.

Действие обеих басен протекает в разных средах – можно сказать, что в каждой из них другое художественное пространство.

У Крылова это пространство очень точно определено множеством стилистических признаков – эпитетов, словосочетаний, песенных или сказочных оборотов. У не го не просто лето, а народно-сказочное лето красное, не поле, а чисто поле, не зима, а зима холодная. Его автор говорит по-народному красноречиво, с лукавой крестьянской – именно крестьянской – мудростью: «И кому же в ум пойдёт / На желудок петь голодный!» Действие его басни протекает в деревне – в деревне русских простонародных песен и сказок.

Ничего подобного у Нелединского-Мелецкого нет: у него просто лето, просто зима – никаких признаков деревни или даже вообще России; достаточно сравнить два отрывка, выражающие сходный, собственно, даже тождественный смысл и отличающиеся лишь стилем:

Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
Помертвело чисто поле…

Крылов

А зима когда настала,
Так и нечего взять в рот.

Нелединский-Мелецкий

Мы начали разбор с того, что обе басни похожи друг на друга, а кончаем выводом, что они очень и очень далеко разошлись, что они чуть ли не противоположны друг другу, несмотря на одинаковость сюжета. Иногда говорят так: содержание здесь одинаково, только форма разная. Упаси бог так думать о произведениях поэзии – этого никогда и ни при каких обстоятельствах быть не может. Потому что содержание без формы вообще не существует, а форма всегда и безусловно содержательна. Если же ф о р м а, спесиво надувшись, думает, что она может прожить и сама по себе, что никакое с о д е р ж а н и е ей не нужно, – дескать, форма и сама достаточно прекрасна, – то она тотчас перестаёт быть формой, а становится украшением, побрякушкой, чем-то вроде серьги в ноздре.

Слово и мысль – форма и содержание – рождаются вместе, как нерасчленимое единство.

Вернёмся, однако, к нашим басенным насекомым, стрекозам и муравьям. Сопоставляя одинаковые и в то же время противоположные басни Крылова и Нелединского-Мелецкого, мы распознали важнейший закон словесного искусства: как только меняется форма, пусть даже один какой-нибудь элемент формы, так сразу же – хочет того поэт или не хочет – меняется содержание; при другой форме текст значит уже нечто иное.

По поводу басни о Стрекозе и Муравье можно, конечно, ожидать такого возражения: дело тут не только в словесной форме, но и в персонажах. Пусть даже они носят одни и те же имена у Крылова и Нелединского-Мелецкого, но ведь они совершенно разные. Можно ли считать похожими ростовщика и крестьянина, беззаботную певунью и безмозглую попрыгунью? Нет, расхождение тут не только в форме, но и в характеристиках, то есть в самом содержании.

Хорошо, пусть так. Приведём другой пример, в известном смысле более выразительный – во всяком случае, более точно выражающий нашу мысль.

Форма как содержание