Разговор с Анатолием Рыбаковым

Соломон Волков Разговор с Анатолием Рыбаковым

В нашем доме с утра приподнятое настроение: к трем часам придут Волковы — записывать очередной разговор с Рыбаковым. Идти им всего ничего — живут они через семь улиц от нас. Рыбаков садится во главе стола, Волков рядом с ним. Марианна и я чуть поодаль. Смотрим на них, сопереживаем. Беседа их течет поразительно динамично — печаль сменяется взрывами смеха, чтением Пушкина, анекдотом, рассказанным к слову… Иногда в паузах Марианна успевает щелкнуть фотоаппаратом. Теплота в глазах, улыбка понимающих друг друга с полуслова людей — все это зафиксировано на фотографии. А голоса — на пленке магнитофона.

— Кто вам давал рекомендацию в Союз писателей? — спрашивает Волков. — Рекомендацию мне дал Фраерман, хороший писатель был. — А как вы относитесь к Маршаку, к этой его идее “Школы бывалых людей”? — К Маршаку я отношусь, — начинает Рыбаков и спохватывается. — Вы сказали “Школа бывалых людей”? Я ничего не знаю об этом, расскажите.

Он откидывается на спинку стула — любит слушать Волкова. Возрастная разница между ними в 33 года, но разговор идет абсолютно на равных. Нет в нем старшего и младшего. Волков — талантлив, книги его о Шостаковиче, скрипаче Мильштейне, “Разговоры с Иосифом Бродским” обошли многие страны. У Волкова острый ум, блестящие знания, уникальная память.

— Это была идея Маршака и Тамары Габбе — создать специальную серию книжек для детей, где их знакомили бы с разными областями жизни, о которых раньше в литературе мало что говорилось. Дети узнавали о том, как работали подводники, полярные исследователи, почтальоны и т. д. Это был новый жанр для России, и в процессе его создания выработалась также новая литературная манера: писать просто, четко, лаконично, увлекательно, — говорит Волков. — И кто же так работал? — Можно вспомнить Ильина, Житкова… — Это замечательная идея, — говорит Рыбаков. — Я вам признаюсь: когда я засел за своих “Водителей”, я ничего еще толком не умел, однако думал — я, мол, им всем покажу, как надо писать, когда знаешь профессию изнутри. (Смеется.) — Вы помните точно день, когда закончилась ваша ссылка? — Конечно, помню: 5 ноября 1936 года. Но не могу сказать, что было тяжелее — ссылка или скитания после нее. В ссылке хотя бы надежда была — вот она окончится, и наступит нормальная жизнь. Но это оказалось иллюзией — нормальная жизнь не могла получиться у бывших ссыльных.