Разговор с автором

Все мы, наверно, периодически чувствуем себя лузерами. Проблема в том, что ты просто не можешь быть успешнее всех. Тебя либо это совсем не парит, как меня не парило, либо ты вступаешь в гонку и постоянно страдаешь, как я страдаю сейчас. Забавно, что, слушая, например, Limp Bizkit, ты думаешь: «Вот крутой чувак. Своя группа, куча денег, концерты, известность». А в одной из своих песен он поет про то, что чувствует себя лузером, ничего не достойным и ничего из себя не представляющим. Как?!? И лузер он, кстати, из-за одной какой-то там девушки. Он для нее лузер. Жил, наверно, себе спокойно. И был у него свой мир, который его полностью устраивал. Ладно, может и не полностью. Он знал, что он успешный, но есть успешнее. Он как бы с самим собой каждый раз заключал сделку, закрывал глаза на то, чего не достиг и говорил себе: «Ну, когда-нибудь… Я туда иду, а значит дойду». А потом появилась в его жизни она. И эта она со своими широкими взглядами, неприступной улыбкой и большими хотелками заставила его стесняться того, что он солист Limp – мать его – Bizkit. Ему этого стало мало, потому что этого мало для нее. И, самое-то интересное, он от нее не избавится. Будет страдать, чувствовать свою беспомощность, недостаточность и несостоятельность, но будет для нее стараться. Пытаться ей – пусть даже ей это самой и не надо совсем – доказать, что он чего-то стоит. Что он стоит ее.

Вот так после случившейся обеденной беседы стало еще хреновее. И не только мне. Серега ушел, но оставил после себя в наших умах мысли. Мысли о том, как все плохо, что скоро все накроется медным тазом и, что нужно срочно делать ноги. А как их делать и куда – вопрос другой.

В кафе вечером я попал уже совсем разбитый. По пути даже думал, что хорошо бы Алисы сегодня там не оказалось. Разговаривать у меня вообще не было сил. А зайти покушать было нужно.

Молитвы мои услышаны не были. Алиса сидела за барной стойкой со своим ноутбуком и маленькими глотками попивала воду из стакана. Но, когда я подошел, чтоб сделать заказ, она повернулась и грустным-грустным голосом сказала:

– Привет… Слушай, сразу скажу. Ты только не обижайся. У меня нет сегодня настроения болтать.

Я был приятно удивлен и даже, сам того не замечая, слегка улыбнулся, после чего ответил:

– Знаешь, у меня, если честно, тоже.

Она едва заметно тоже улыбнулась и перевела взгляд в экран своего ноутбука. Там, на этом экране, был открыт вордовский лист с несколькими написанными строчками. Мелкими-мелкими строчками. Я машинально начал в них вглядываться. И как Алиса такой маленький шрифт видит? Что там написано, я так и не разглядел. Вдруг Алиса резко закрыла крышку и повернулась ко мне, недовольно щуря глаза.

– Я же говорила уже, что меня бесит, когда смотрят в мой ноутбук, – сказала она.

– Прости… – ответил я и попытался сосредоточиться на меню.

Сегодня в автобусе я еще думал о том, что мне надоели эти их фирменные сэндвичи и хорошо бы для разнообразия попробовать чего-нибудь другого. В идеале, конечно, новенького. Того, что я до этого здесь не ел. Но, пока что, в меню из того, что я не ел видно было только все самое невкусное. Мне становилось понятно, почему я это не ел.

– Да что ты все меню вертишь? – проворчала Алиса и уставилась на меня большими недовольными глазами.

Я даже замер от неожиданности.

– Выбираю, что сегодня поесть, – зачем-то сказал я. – А что?

– Сэндвичи уже надоели?

– А ты наблюдательная…

– Это сложно не заметить, – сказала она, улыбаясь.

– Хочется чего-то новенького. Но, оказывается, у них тут настолько мало нормальной еды, что ее всю я уже перепробовал.

– Тут больше десертов. Это же кофейня.

– Ага… этих дурацких десертов для приверженцев правильного питания. Картинки-то выглядят красиво, а как на состав посмотришь, одни орехи, монтажная пена и пыльца единорогов!

Алиса поперхнулась водой и, прикрыв рот рукой, засмеялась.

– Нет, ну а что? – продолжил я. – Ты только послушай: молоко обезжиренное, творог обезжиренный, желатин, грецкие орехи, стевия… Что вообще такое стевия? Где, блин, мука, сахар – вот это вот все? И почему все обезжиренное?

Моя собеседница уже вовсю хохотала. И я тоже улыбался. Улыбался не от своих слов, а от того, что рассмешил Алису.

– Ты что-то имеешь против обезжиренного творога и орехов?

– Да, имею! Это же не вкусно!

– А что по-твоему вкусно? Сахар и мука? – улыбаясь, говорила она.

– Нормальные, блин, десерты. Нормальный круассан, например, а не вот это, – я тыкнул пальцем в меню и зачитал: «Круассан с начинкой из кураги на рисовой муке с добавлением обезжиренного творога». Это уже не круассан, а «обезжиренный пирожок» какой-то. И за это четыреста рублей?

– Да-а-а. Смешной ты, Андрей.

– А фиг с ним! Возьму вот мини-пиццу.

Как раз подошла бармен, и я сделал заказ.

– Может, тебе тоже кофе взять? – спросил я Алису. – А то, что ты все воду пьешь?

Она задумчиво посмотрела вверх и ответила:

– Я вот не хотела ничего, но ты так вкусно про монтажную пену поговорил, что… Ладно, давай.

– Что хочешь?

– Давай латте, как тебе.