Разговор с дневником. Юбилейный, 2010-й год

Даже представить себе не мог,
Сколько подарит одна из дорог.
Всего тут шестьсот километров,
Но настроенье не меряют в метрах.

Всему основу создал мой друг

Из добрых ситуаций вокруг.
В жизни пережито событий немало,
А друга настоящего мне не хватало.

Поверить приглашению в Литву не мог, —

Счастливой стала одна из дорог.
В этот раз свершилось само собой:
Антанас Арешка позвал меня домой.

Помог Антанас вернуться в дело родное, —

В турнире Шоцикаса состояние благое.
Так мало надо для доброго настроения:
Достаточно мудрости друга и терпения.

Литва совсем рядом, – доехал за ночь.

Поверил, что Антанас сможет помочь
Вернуться к судейству, в среду друзей,
Способных создать массу новых идей.

Спасибо Антанасу за радость момента!

Нашел Контримавичуса, моего оппонента,
Леонардасу смогу вернуть научный долг:
В дендроиндикации моей он знает толк.

Помог он мне однажды встать на обе ноги,

Хоть не кричал я Леонардасу: «Помоги!»
Масштабность как ученого и видение тем
Им заложены в разработку новых проблем.

Науке посвятил я большую часть жизни,

Отработал во многих краях Отчизны.
Посетил ряд районов северных и горных
Для решения проблем, наиболее спорных.

Вложил в свой труд умение и душу,

Заполнил статьями и книгами нишу
И милости у окружающих не прошу, —
Элементы недоумений сам разрешу.

Антанас прислал в Каунас приглашение —

Приложить в судействе боксеров умение.
С Кайрюкштисом беседовал, пил кофе.
Обсуждали дела в институте Иоффе.

Затем о Ботаническом зашла наша речь,

Где смог бы дендроиндикацию сберечь.
Вспомнили, как показал ему текст книги,
Когда вокруг нее уже плелись интриги.

Леонардас оценил – сколько вложено сил!

Совсем о малом меня он тогда спросил.
Сразу сказал, что это докторская работа —
Так много вложено в нее усилий и пота.

Поверить я не мог своим ушам —

После публичного доклада услыхал сам.
Ученые Института леса дали «добро»:
Докторской признали работу – повезло.

Долго не верил, что вдруг свершилось…

Приняли единогласно на Божью милость.
На другой день Леонардас «благословил»,
Посоветовал, как к защите набраться сил.

Дал он согласие быть моим оппонентом,

Состояние восторга пришло моментом.
В БИНе[2] окрик Алексеева сбил с толку, —
На полуслове оборвал с Литвой помолвку.

Настолько вздорным был наш разговор —

За доклад в Литве осужден был, как вор.
Не говорил до мая об этом никому.
Потом сказал Леониду Родину одному.

Выговор получил от него за молчание,

И не обидны его слова в назидание.
Задание дал сделать в отделе доклад,
Чтобы устранить по проблеме разлад.

Немного времени заняла подготовка:

Она требовала незаурядной сноровки.
Доклад оценил Лавренко Евгений —
Академик-геоботаник, в науке – гений.

Прозвучали одобрительно его слова.

Всем известна мудрая его голова.
Исключительно точным был его разбор,
Заглушивший моих противников вздор.

Дальше дорога моя в Украину была,

Где я не встретил ни капельки зла.
Рекомендовал к защите Малиновский…

Послал к Александру Бельгарду в ДГУ.

Вот только почести отдать забыли ему.

Александр Люцианович любил людей,

В лесоведенье степное дал много идей.
Литовец по роду, в Украине оставил след, —
Ему по заслугам равных давно уже нет.

Причастным он оказался к моей судьбе,

Занял мою сторону в нелегкой борьбе.
Бельгарда доброта границ не знала:
Она собеседников в себе растворяла.

Ушел он из жизни тихо, как жил порой…

Дай Бог покой ему под украинской землей.
Служил он честно людям в чужом краю,
Пусть будет достойное ему место в раю.

Принял кафедру Анатолий Травлеев —

Ученый из греко-украинских корифеев.
Мне оказывали большую помощь при нем,
Много раз он щедро делился своим жильем.

Грицана Юрия вырастить ему я помог,

Но был я Травлеевым обижен, видит Бог.
А Юрий добрые дела вершил факультету,
Но получал порой фальшивую монету.

Похоже, скоро все пойдет в ДГУ на лад,

Но Грицан из «Сельхоза» не вернется назад.
Для кафедры биофака новое на благо пойдет,