Разговор с душой

Насмешки, упреки часто ранят человека, пока он не крепок в своих взглядах и целях, но после он словно локомотив. И он не может отделить свои мотивы, желания от души, ведь его жизнь и его внутренние стремления – одно и тоже. Для меня это подобно вопросу: «А почему я верю в Бога?» Вера неотделима от меня, это и есть жизнь, она для меня абсолютно не имеет цены, смысла без тех стремлений, ценностей, что я приобрел. Когда человек готов торговаться, значит, это еще не стало его. Когда ему говорят заменить увлечение, стремление на что-то другое, прибыльное, он соглашается. Вероятно, он не стал един со своими ценностями, а просто ждал нужную цену. В момент соприкосновения со своей душой и ценностями внутри нее он будто покупает их, и это становится его единственной собственностью навсегда.

Миновав рассуждений, он должен переходить на следующий этап, выяснить стремления своей души. Он будет мучиться, страдать от непонимания, отчаяния, но пройдет и это. Получив нужное направление, уже не стоит возвращаться к началу для перепроверки, если этот вопрос был разобран, принят в здравом рассудке в сознательном возрасте, потому что впереди будут новые ступени, новые попытки подняться. Попытка постоянно пересматривать, перестраховываться и оглядываться назад часто служит причиной неуверенности и нежелания двигаться вперед.

Удержать правильный фокус

Не потерять цель в каждом своем дне, в каждом часе и минуте жизни есть самая сложная задача для человека. Я печатал вдохновляющие плакаты, делал напоминания и жестко критиковал себя, когда взгляд терялся далеко в стороне от того, что важно. Более срочные, важные дела всегда были на шаг впереди. Война с заботами представлялась мне всегда проигранной, казалось, даже если я на лбу, на руках и на всем вокруг напишу напоминание о важном, то все равно забуду в суете дня. В этой схватке нет трофея в виде денег или утешительного приза, здесь ты бьешься головой о стену, раз за разом проигрывая. Простота попытки удерживать каждый день на поверхности свою цель обманчива, на деле она гораздо шире. Нужно не упустить свою жизнь.

Пока не начинаешь пытаться обыграть жизнь, вступая в схватку, понимаешь, где лежит большая духовная глубина. Если человек способен видеть дорогу, куда предстоит идти, если не сбивается с пути на каждом шагу, то он не тратит ни одной минуты своей жизни, ни одного вздоха напрасно, впустую. Вряд ли мне удастся достичь идеального понимания, научиться ни на секунду не улетать в мыслях, поступках от той дороги, которой я пошел. Знаю, что я должен прилагать усилия.

Человеку иногда дается краткое понимание, как должно быть, состояние вдохновения, ясности, внутренней гармонии и уравновешенности. Короткое состояния ясности – тот знак, ориентир, указывающий и остающийся в памяти, чтобы позже человек пытался найти это в своем дне. Важно научиться возвращаться в состояние ясности, оставить якорь в этом ощущении, иметь инструменты и привычки, помогающие вернуть сознание к правильному фокусу жизни. Нужно уметь это делать без сложной подготовки и не терять чувство ясности в течение всего дня.

Цель хочется рисовать как внешнее достижение. Однако начало всего – понимание: кто я и куда иду, зачем живу и где мое место в мире. Когда человек начинает ощущать и понимать лучше свои внутренние порывы, чувствует силу, тогда приходит возможность внешнего проявления его стремлений к цели. Но любая внешняя цель как военная операция, на которую не берут юных, неопытных рекрутов, а берут уже подготовленных бойцов, которые прошли специальный курс, имеют внутренний багаж, знания и силу. Внешняя цель – это место, где не котируется нытье, метание из стороны в сторону, здесь могут быть неуверенность, ошибки, но человек должен хотя бы примерно понимать, куда он идет, крепко стоять на ногах, он не должен ни в чем сомневаться: «Идти или не идти, нет, все же пойду… А может, не пойду?» Часто все с точностью да наоборот: человек начинает дело, не видя и не понимая, зачем это ему. Втягивает себя в какие-то внешние, необязательные заботы, планы и не видит их до конца. Он врывается в бой импульсивно, абсолютно не рассчитывает ни на реальность своих сил, ни на точное понимание, зачем ему битва. Он порой похож на безумца, с автоматом мчащегося на целую армию, при этом его боятся и свои, и чужие. Он и сам боится себя, – такому нельзя давать оружие.