Разговор с молодым другом

Да, я «улавливал» все, что говорил мне Яков Григорьевич, но я понимал, что задача эта была трудной и на первый взгляд просто невыполнимой. Ведь я отставал тогда от лучшего в мире результата в сумме троеборья на тридцать два с половиной килограмма! И все же я не падал духом. Втайне я надеялся, что когда-нибудь я все-таки добьюсь права выступать на первенстве мира. В самом начале весны первая и вторая сборные команды Советского Союза вылетели для участия в товарищеских матчах в Египет и Ливан. 25 марта самолет оторвался от взлетной полосы Внуковского аэродрома. Внизу, ослепительно сверкая на солнце, еще плотным слоем лежал снег, и подернутая ледком река казалась куском громадного зеркала. А в Каире нас встретило по-летнему жаркое солнце.

На аэродроме было много народу. Среди встречавших были египетские штангисты: знаменитый Туни, неоднократный олимпийский чемпион и чемпион мира в весовой категории до 75 килограммов, чемпион и рекордсмен мира С. Файяд, чемпион мира легковес Чамс, рекордсмен мира в толчке тяжеловес Гейзе.

На следующий день мы ознакомились со спортклубом «Сила и дружба», расположенным в одном из фешенебельных районов города. У входа нас встретил богато одетый швейцар. Мы осмотрели помещения, столь не похожие на наши. В клубе была большая бильярдная, комната для азартных настольных игр… Тренироваться нам пришлось на открытом воздухе в центре площадки, образующей большое летнее кафе. За столиками сидели нарядно разодетые мужчины и женщины, пили вино, курили… Оркестр исполнял то веселые фокстроты, то медленные, томные, как египетские ночи, танго, то совершенно непостижимые, похожие на ураган, мелодии. А в центре с грохотом падали на помост многопудовые штанги. В такой обстановке нам пришлось заниматься впервые. Усталые, полные впечатлений, возвратились мы в гостиницу. Это была так называемая плавучая гостиница, оборудованная из старого, вышедшего из употребления судна. Поэтому с первого дня Аркадий Воробьев распорядился называть лестницы — трапами, номера — каютами, а балконы — ходовыми мостиками. С них мы любовались знаменитым голубым Нилом. Честно говоря, голубым он, может быть, еще казался только по вечерам, озаренный лунным светом. А днем перед нами простиралось необозримое пространство мутно-желтой воды.

— Смотрите, смотрите! — закричал однажды Аркадий, показывая рукой куда-то вдаль. — Нильский крокодил, огромный какой…

Мы, как по команде, бросились вперед и вдруг услышали за спиной сдержанный смех переводчика.

— Господа, — сказал он, — ваш друг шутит. Священные крокодилы уже давно не водятся в этой реке, во всяком случае в черте города. Теперь их можно увидеть только в зоопарке.

Быть в Каире и не увидеть нильского крокодила? Мы не могли примириться с этой мыслью и на следующее утро, сразу же после завтрака, направились в зоопарк. Оказалось, что в своем желании мы далеко не одиноки. Не менее сильно жаждали увидеть «чудовище» сами каирцы. Узнав нас, посетители расступились и образовали живой коридор. Со всех сторон неслись приветствия. Мы подошли к ограде, но оказалось, что крокодил отдыхает на дне. Публика начала шуметь, даже бросать — что вообще-то запрещается в воду камни, желая разбудить ленивца, но ничего не помогло. Простояв около тридцати минут, мы так и ушли ни с чем. Нильский крокодил был, пожалуй, единственным живым существом, столь непочтительно отнесшимся к нам. Повсюду мы встречали радушный, сердечный прием египтян. Повсюду нам оказывали трогательное внимание. Однажды произошел смешной случаи.

В Каире, да и во всем Египте, очень много апельсинов, бананов. Их подавали всем и к завтраку, и к обеду, и к ужину. Нам же на стол неизменно всегда ставили только яблоки. Мы как-то подозвали официанта и попросили вместо яблок подать нам апельсины или бананы. Он откланялся и вскоре явился вместе с хозяином.

— Господа, — начал хозяин, — извините, но мне не хотелось ставить на стол столь уважаемым гостям такое дешевое угощение.

Оказывается, что здесь апельсины и бананы настолько дешевы, что считают неудобным угощать ими дорогих гостей.