Разговор с незнакомцем. Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам

«Например, убивает полицейского, – поясняет Соломон, – врезается на машине в микроавтобус, в котором погибают беременная женщина и ее муж. Нападает на ребенка. Сталкивает под поезд пассажира в метро. Сколько нам известно таких ужасов… Ни один судья не захочет оказаться тем, кто отпустил такого преступника под залог».

Иногда указания на подобные риски есть в деле обвиняемого: история болезни, госпитализации, упоминания о том, что человек признан невменяемым. Но другие признаки можно увидеть только в зале суда.

«Еще там можно услышать термин “психически неуравновешенный”, – говорит Соломон. – Либо от полицейских, которые приводят арестованных в суд и передают судье конверт с результатами психиатрического освидетельствования… Либо такая информация есть у прокурора, который задает вопросы… И тут мне приходится задумываться».

В подобных случаях Соломон рассматривает обвиняемого – пристально, вдумчиво, пытаясь поймать, как он это называет, «этакий стеклянный взгляд, неспособность смотреть в глаза. Моя задача – распознать человека, бросившего принимать сильнодействующие лекарственные препараты».

Машина Муллайнатана не может подслушать, что говорит прокурор о психической неуравновешенности обвиняемого, и уж тем более она не способна увидеть характерный стеклянный взгляд. Это, казалось бы, должно давать Соломону и его коллегам важное преимущество. Но почему-то на деле все обстоит не так.

Итак, загадка № 2: почему зачастую мы заочно судим о незнакомце более точно, чем после личной встречи с ним?

5

Третью и последнюю поездку в Германию Невилл Чемберлен совершил в конце сентября 1938 г., через две недели после первого визита к Гитлеру. Встреча произошла в Мюнхене, в штаб-квартире НСДАП, здании, именуемом «Фюрербау»[11]. На этот раз там присутствовали также глава итальянских фашистов Бенито Муссолини и премьер-министр Франции Эдуар Даладье. Все четверо, с личными секретарями, собрались в кабинете Гитлера. Утром следующего дня Чемберлен попросил его о беседе один на один. В этот момент он чувствовал, что верно оценивает своего противника.

Британский премьер поверил недавним словам фюрера о том, что его запросы ограничиваются лишь Чехословакией, он считал, что «господин Гитлер говорил искренне». И теперь оставалось только закрепить это обязательство на бумаге.

Гитлер принял гостя в своей квартире на Принцрегентенплац. Чемберлен вынул приготовленный лист бумаги, на котором он набросал простой текст соглашения, и спросил канцлера Германии, готов ли тот подписать такой документ. Гитлер, пока переводчик читал ему текст по-немецки, то и дело издавал одобрительные возгласы, а в конце заявил: «Конечно, я готов это подписать». Впоследствии Чемберлен рассказывал одной из сестер: «Я спросил: “А когда же мы сделаем это?”, и он ответил: “Да прямо сейчас”. Мы тут же прошли к письменному столу и поставили подписи на обоих приготовленных мною экземплярах».

Вечером того же дня Чемберлена встречали в Англии как героя. Журналисты буквально осаждали британского премьер-министра. Вынув листок из нагрудного кармана, он торжествующе помахал им перед толпой. «Сегодня утром у меня был очередной разговор с канцлером Германии Адольфом Гитлером. И вот, пожалуйста, – на этом соглашении стоят две подписи: моя и его».

Дальнейшие события разворачивались возле резиденции премьера, на Даунинг-стрит, 10.

«Дорогие друзья, это второе в нашей истории возвращение из Германии на Даунинг-стрит с почетным миром. Я думаю, это мир до конца наших дней. От всего сердца благодарю вас за поддержку, – прочувствованно произнес Чемберлен. Толпа ликовала. – А теперь я советую вам всем разойтись по домам и спокойно лечь спать».

В марте 1939 г. Гитлер захватил остальную территорию Чехословакии. Соглашение с Чемберленом он нарушил, не прошло и полугода. А 1 сентября 1939 г. Германия вторглась в Польшу и вспыхнула Вторая мировая война.