Разговор с незнакомцем. Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам

Но Грэм Спэньер – не Гарри Маркополос. Он выбрал самое вероятное объяснение – что Сандаски был тем, за кого себя выдавал. Жалел ли он впоследствии, что не задал уточняющих вопросов и не потрудился лично навести справки? Разумеется, жалел. Но следовать презумпции правдивости – не преступление. Это одна из основополагающих человеческих склонностей. Спэньер повел себя точно так же, как Альпинист и Скотт Кармайкл, как Нэт Саймонс и Тринеа Гонзар, как практически все родители гимнасток, ходивших на процедуры к Ларри Нассару. Разве отцы и матери девочек не находились тут же, в кабинете врача, когда Нассар растлевал их дочерей? Находились. Разве дети не сообщали им, что доктор как-то странно себя ведет? Сообщали. И тем не менее родители отправляли их к Ларри снова и снова. Однако во время процесса над Нассаром никому ведь даже и в голову не пришло заявить, что этим родителям, не сумевшим оградить своих детей от злодея, место в тюрьме. Мы смиряемся с тем, что статус родителя требует в принципе доверять всем людям, которых вы допускаете в окружение своего ребенка.

Если в каждом тренере подозревать извращенца, то спортивные секции будут пустовать, а ни один человек в здравом уме добровольно не пойдет в тренеры. Мы придерживаемся презумпции правдивости – даже если это сопряжено со страшным риском, – потому что выбора нет. Общество не может функционировать иначе. И в тех редких случаях, когда наше доверие обманывают, люди, павшие жертвой презумпции правдивости, заслуживают не осуждения, а сочувствия.

7

Сначала обвинение предъявили Тиму Кэрли и Гэри Шульцу. Двух едва ли не самых авторитетных и влиятельных руководителей престижнейшего американского университета взяли под арест. Ректор срочно созвал совещание, на котором дал выход эмоциям. Спэньер всегда считал свой университет одной большой семьей. Арестованные были его друзьями. И когда они сказали ему, что происшествие в душевой, скорее всего, обычное баловство, не более того, Спэньер ни на минуту не усомнился в их искренности.

«Наверняка вы вскоре увидите, как люди начнут дистанцироваться от Гэри и Тима, станут буквально шарахаться от них, – сказал Спэньер на совещании. Однако заявил, что сам намерен всячески их поддерживать: – Это наш золотой фонд, старейшие сотрудники: Тим работает в университете 35 лет, а Гэри 40. Некоторые из нас знают их на протяжении всего этого долгого периода. Да я и сам в последние 16 лет своей жизни имел с ними дело чуть ли не каждый день… Оба они честные люди, радеющие об общем благе. Не сомневаюсь, что произошло досадное недоразумение. И наша задача – всячески их поддерживать. Если, не дай бог, на кого-нибудь из вас также вдруг падет ложное обвинение, я сделаю то же самое для любого из своих сотрудников. Я хочу, чтобы вы это знали, всегда старались поступать по совести и не боялись осуждения, если уверены, что действуете правильно… потому что университет всегда встанет на вашу защиту»[30].

Вот как раз за такое люди и любили Грэма Спэньера. Именно поэтому он и сделал столь блестящую карьеру в университете. Вот почему и вы, и я хотели бы работать под его началом. Мы предпочитаем, чтобы нашим ректором был Грэм Спэньер – а не вооруженный до зубов Гарри Макрополос, бдительно ожидающий момента, когда в его кабинет ворвется отряд спецназовцев.

Это первый нюанс, который следует учитывать, разбирая случай Сандры Блэнд. Нам кажется, будто мы хотим, чтобы наши защитники откликались на малейшее подозрение. И мы виним их, если они придерживаются презумпции правдивости. И, пытаясь отправлять за решетку людей вроде Грэма Спэньера, мы посылаем лицам, обладающим властью, сигнал о том, какого отношения к незнакомцам мы от них ждем – ни на миг при этом не задумываясь, какими окажутся последствия.

Однако не будем забегать вперед.

Часть третья Иллюзия прозрачности

Глава 6 Лживые друзья

1