Разговор с трупом. О самых изощренных убийствах, замаскированных под несчастные случаи

Я включил рентгеновский аппарат и направил его на череп трупа. Бинго! В черепной коробке, немного выше левого глаза, отчетливо виднелась пуля. Все стало ясно как божий день. Отверстие в затылочной области справа могло быть только входным отверстием, а не выходным, как ошибочно решил врач, что осматривал труп. А входное отверстие в затылке явно несовместимо с суицидом. Вряд ли кто-нибудь смог бы стрелять себе в затылок с целью самоубийства.

Что касается носового кровотечения, которое ввело в заблуждение врача, подписавшего свидетельство о смерти, то в ходе вскрытия обнаружилось, что пуля раздробила основание черепа, что и привело к кровотечению из носа. Поэтому врач и предположил, что пуля влетела в голову через рот.

В судебной медицине предположения неуместны (в конце концов, строить догадки и предположения способен каждый) – нужны доказательства, поиском которых как раз и занимаются судмедэксперты.

Я закончил свою работу, осталось только сделать вскрытие для выявления других возможных травм вроде ударов или следов насильственного удержания, а также чтобы извлечь пулю, что необходимо для обязательной баллистической экспертизы.

Так что Клоду следовало бы меньше пить и держать язык за зубами. Убийство могло бы быть идеальным. Читать такие истории в книгах довольно забавно, но эти же истории становятся куда более тревожными, если представить, что убийство так и останется нераскрытым, потому что необходимые средства не использовались даже на самом начальном этапе расследования.

Не следует обвинять в этом полицейских, так как не существует министерских директив, которые предписывали бы обязательное исследование всех умерших насильственной смертью на регулярной основе. Можно только удивляться тому, что министерство юстиции Бельгии до сих пор не приняло соответствующих мер, и если бы не эпизодическое привлечение судмедэкспертов, то нераскрытых убийств было бы гораздо больше. Министерство юстиции же предпочитает задействовать врачей-терапевтов и других дежурных медицинских специалистов, оказавшихся рядом с трупом, хотя исследование умерших совершенно не является их специализацией. Между тем нельзя упрекать врача-терапевта в том, что он не заметил неявные признаки убийства – перед ним стоят другие цели и задачи.

«Хорошо получается та работа, которая привычна», – часто повторяю я. Не просите меня лечить больного: какой болезнью он бы ни болел, я не смогу оказать ему профессиональную медицинскую помощь, так как вот уже больше 30 лет вся моя врачебная практика ограничивается экспертизами живых и исследованиями мертвых.

С этим связан забавный случай: несколько лет назад я выписал своим родителям лекарство, но чуть позже мне позвонил фармацевт и сказал, что его уже 15 лет как сняли с производства. Я об этом попросту не знал, ведь лечение больше не является моей специальностью. Точно так же, как терапевты и врачи других профилей не погружены в исследование трупов.

Когда-то давным-давно я попытался рассказать об этой проблеме людям из министерства юстиции… и только зря потерял время. Логика этого министерства зиждется не на правосудии и справедливости, а на экономике – до такой степени, что однажды, когда я объяснял, что судмедэксперты могли бы помочь раскрывать убийства, которые без них так и останутся нераскрытыми, мне довелось услышать поразительную реакцию, совершенно неприемлемую в правовом государстве: «Послушайте, господин Боксо, наши тюрьмы и так переполнены!»

Заговор женщин

«Моя тетя убила моего дядю». Именно с таких слов началось признание Терезы. Тереза – миниатюрная женщина с итальянскими корнями. Ее родители эмигрировали в Бельгию еще до ее рождения. Позже к ним переехала самая младшая тетя Терезы – Филомена, которая родилась так поздно, что ее воспитывали вместе с Терезой. Разница в возрасте между тетей и племянницей составляла всего 2 года; их вырастили как сестер, и они делили друг с другом все, что у них было. К тому же жизнь не разбросала их в разные стороны – они жили в соседних домах. Раньше вышла замуж Тереза, но вскоре муж ушел от нее к другой женщине, которой оказалась одна из ее подруг. Она не видела ничего, что происходило прямо у нее на глазах. В этот трудный период Филомена оставалась рядом с ней, чтобы помочь прийти в себя. Что касается самой Филомены, то ей, напротив, очень хотелось бы, чтобы к другой женщине ушел ее собственный муж.