Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

Капитан норвежского суперконтейнеровоза Иван Киров проводил меня до трапа. На площадке напротив его офиса я заметил кожаный мешок, набитый песком, и висевший на перекладине самодельного турника. Мешок был сильно потёрт слева, и прошит заплатками справа.

– Ни дня без спорта! Привык, – ответил он на мой вопросительный взгляд.

Мы по-русски обнялись и обменялись крепким рукопожатием, и я вдруг почувствовал, что на его судне, да и, вообще, в жизни всегда будет порядок.

КИТ Мишка на Севере.

Есть много удивительных мест на Земле, о существовании которых большинство людей даже понятия не имеет. Между тем, и в этих забытых богом местах живут и работают люди, многие из них вполне довольны жизнью и собой, и никуда из этих медвежьих углов уезжать не собираются.

Одним метельным майским днём из тёплого и душного чрева Ил-18 на бетонную полосу аэродрома посёлка Чоккурдах[35] спустилась по трапу группа товарищей, даже отдалённо не напоминающая местное население, несмотря на то, что почти все они были обуты в кирзовые сапоги.

– Из Питера? На Белую Гору? На практику? Идите вооон к тому Ан-2, это за вами прислали! – радостно сообщила прибывшим дежурная по аэропорту, одетая в форменное аэрофлотовское пальто, малиновую вязаную шапку и ярко-зелёные спортивные штаны с лампасами. Несмотря на позёмку, пронизывающий ветер и температуру около –10, её вызывающий наряд дополняли лакированные сапоги-чулки с облезлыми от мороза голенищами и правым сломанным каблуком, при ходьбе выгибающемся назад, что придавало особую пикантность всему наряду девушки.

Ошарашенные радостной простотой приёма практиканты, молча, двинулись через всё поле к одиноко стоящему на краю «кукурузнику».

***

Надо честно сказать, что группа будущих инженеров-судомехаников появилась в этих краях по зову кошелька. Часть народа, выпучив глаза от счастья, рванула на практику на суда загранплавания за сущие гроши, поддавшись на видимую престижность процедуры. Меньшая, но, более прагматичная часть населения решила, что на заграницу они своевременно насмотрятся, а сезонный заработок в Сибири с её постоянным кадровым голодом в рублёвом эквиваленте будет гораздо выше, чем валютно-шмоточная выручка сокурсников.

И они оказались правы!

Моряков в небольших сибирских пароходствах не хватало катастрофически. С учётом северных надбавок и обработок недостающих членов экипажа, зарплата была очень даже приличная.

В салоне маленького самолёта температура была аналогична забортной, но, к счастью, ветра не было. Ребята уселись на лавочки вдоль бортов. Между ними на полу стояли коробки с куриными яйцами, накрытые страховочной сеткой. Из кабины пилотов выглянула рыжеволосая и жутко конопатая физиономия пилота.

– Ну, что, тронулись, помолясь!– весело крикнул он пассажирам и запустил двигатель. В салоне стало заметно теплее.

Он был не многим старше своих пассажиров, видимо, совсем недавно окончил лётное училище. Судя по постоянному смеху и шуточкам-прибауточкам, доносящимся из-за штурвала, был он хроническим весельчаком. Впрочем, на Севере много таких самородков, без их незамысловатого юмора через месяц от тоски завоешь, а с ними бесплатная клоунада каждый божий день обеспечена.

Ещё через пару минут, многие убедились в правоте первого впечатления.

Пилот то добавлял, то сбрасывал обороты, мотор завывал, как бешеный, но самолёт категорически отказывался трогаться с места.

– Примёрзли, шишка моржовая! – коротко бросил командир второму пилоту с плоским лицом и узкими глазами аборигена. Пилот-абориген, не проронив ни слова, прыгнул, как Тарзан, на коробки с нежным продуктом, обеспечив естественный бой при транспортировке, и метнулся куда-то в хвост лайнера.

Раздался грохот раскидываемых железяк, спустя минуту откуда-то из-под коробок, как чёрт из табакерки, выскочил второй пилот и помчался, хрустя нежным продуктом, по коробкам к двери с огромной колотушкой в руках.

Мотор ревел, пилот-якут с остервенением колотил по лыжам, крепко примёрзшим к заснеженной полосе. Самолёт вдруг судорожно дёрнулся и заскрипел лыжами по полосе. В распахнутую дверь сначала влетела боевая колотушка, а потом, как бабуин,[36] запрыгнул и сам пилот, для которого, судя по всему, эта операция была вполне привычной.

– А знаете, мужики, почему хорошо быть командиром? – извернувшись в кресле, прокричал в салон рыжий пилот.

– Не надо с колотушкой бегать! – и заржал, как жеребец. Второй пилот, даже не запыхавшись, занял своё место, и самолёт взлетел.

***

От Белой Горы до Восточносибирского моря шестьсот километров по петляющей по тундре Индигирке, а напрямую лёта два часа. Пока пилотировал Рыжий, самолёт летел ровно, без виражей и воздушных ям. Но как только управление брал на себя Национальный Кадр, самолёт начинало мотать во все стороны, судорожно трясти и кидать в воздушные ямы.

– Командир, убери с руля этого двоишника! – на очередном вираже закричала в один голос часть пассажиров. Вторая часть несчастных с утробным рыком заполняла гигиенические пакеты.