Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Было это в конце 80-х годов. Училище наше находилось в славном городе Калининграде, и имелась тогда возможность (при наличии, конечно, определённых знаний и умений) смотреть телевизионные передачи соседствующей рядом Польши.

А по вечерам и поздней ночью транслировали там передачи и фильмы, мягко говоря, эротического содержания.

Представьте картину: Поздняя ночь. Расположение роты, представляющее собой длинный коридор во все здание с дверями спальных комнат, кладовок и других помещений вправо и влево. В коридоре, в месте наиболее удалённом от входной двери, висит под потолком штатный телевизор. Первый ряд зрителей сидит на полу, второй на стульях, третий на столах, четвёртый на стульях, поставленных на столы, пятый – стоя на столах. Остальная часть страждущих просто вокруг. Все кутаются в шинели, надетые поверх нижнего белья, так как температура внутри помещения, естественно, мало отличается от уличной. По телевизору идёт один из вышеописанных фильмов.

Внезапно раздаётся запоздалая команда дневального: «Дежурный по роте, на выход!», который отвлёкшись от наблюдения из окна за входом, пытался хотя бы на слух представить, что происходит на экране.

Появляется подполковник, дежурный по училищу. Бежать поздно, все остаются на своих местах, впялившись в экран, и только сидевшему ближе всех к телевизору в молниеносном незаметном прыжке удаётся переключить его на другой канал.

Молча подходит подпол, смотрит на собравшихся, затем на экран, а там наяривают на скрипках, дуют в тубы мужики во фраках и взмыленный дирижёр руководит всем этим действом.

Дежурный теребит за плечо сидевшего ближе всего сержанта: «Тащ сержант, это что здесь такое?» Тот вскидывает палец к губам: «Тише, товарищ подполковник, Пятая симфония Бетховена!»

Как никто не заржал, глядя на подполковничье лицо, выражающее степень великого недоумения со смесью непонимания и недоверия, я не знаю.

Он просто не мог понять, как курсанты в час ночи, жертвуя своим сном, могут смотреть такую муру?

Войдя в состояние ступора, он, ничего не сказав, просто вышел. Как рассказал потом помдеж, в этом состоянии он оставался до конца дежурства.

Kor Инженеров не убивает

Говорят, в «Роял Нэви» [108]офицерам в личном деле пометку делают: везучий-невезучий.

Правильно, наверное. Вопрос невезучести в море остро стоит, и уж ежели пароход какой невезучим прослывёт, как например «Орёл» [109]в российском флоте, это навсегда.

Но и у офицеров тоже невезучесть проявляется.

Причём кому-то в службе не везёт, а кому-то…

Вот я про инженера нашего рассказывал, как он работяг шумящих по ночам успокаивал, да как спирт из закрытого сейфа добывал. Хороший, в принципе, мужик он был, (назовём его Гошей, к примеру), но – невезучий, скорее всего.

«Случаи» с ним разные были, а началось, пожалуй, с того, что после ремонта мы задачи всякие выполняли, на боевую готовились, ну и стреляли, соответственно.

А инженеры в аккурат за «объективный контроль» выполненных стрельб отвечали. То есть контрольно-записывающая аппаратура, прочая дребедень… Вот в числе этой самой КЗА были и кинокамеры, три штуки. Каждая по семнадцать килограммов весом, то есть нормальная военная техника. Одна в посту стрельбовом ставилась, а две – на антенне. Так вот, отстрелялись мы как-то, едем дальше по плану, смеркается… У Гоши мысль возникла, что раз стрельб не будет сегодня, надо бы камеры с антенного поста снять, да плёнку отдать в проявку. Антенна его комплекса как раз на крыше ГКП [110]стояла. Послал он моряка камеры эти снимать (напоминаю, 17 килограмм каждая), моряк на антенну залез. Гоша, конечно, никого особенно предупреждать не стал, так что Кэп пароходом спокойно рулил… Ну и, видимо, то ли повернули мы резко, то ли просто качнуло неудачно. Короче говоря, наблюдают с ГКП в иллюминаторы пролёт сверху вниз, то есть с антенны на пост управления кранами (он палубой ниже ГКП был) тела матросского, с какой-то железякой в обнимку. То, что железяка – по звуку слышно было, когда с палубой вся конструкция соприкоснулась.

Пролетел. Народ на ГКП в недоумении. Кэп – вахтенному, запроси, говорит , что это у ракетчиков за полёты такие?

Тот, соответственно:

– Второй дивизион, что у вас тут матросы летают?

А надо сказать, готовность сняли, то есть в посту один Гоша и сидит, ждёт, когда камеру принесут…

Ну и отвечает: (думал шутят):

– Летают, значит, к дождю.

Дальнейший диалог, плавно перешедший в монолог ГКП, я по соображениям сохранения нравственности опущу. Отмечу лишь, что ни камера, ни летавший с ней матрос не пострадали совершенно. Пострадал Гоша вкупе с командиром дивизиона, показательно отдираемые впоследствии неоднократно на всех совещаниях за нарушение техники безопасности. Самое смешное было в том, что матрос, заинструктированный перед «подвигом», был привязан-таки шкертом [111]страховочным, но… к палубе. Вот на всю длину этого шкерта он и летел.

Да. Но это был, как говорится «первый звоночек»