Разговорные жанры эстрады и цирка. Заметки писателя

Мы не пишем истории цирка, но нам важно отметить, что сегодня цирковая пантомима есть жанр своеобразной драматургии, сохраняющий свое название только по традиции. Определяет цирковую пантомиму не метод выражения сюжета без слов, а другие приемы: использование в спектакле и арены, и сцены, и купола, и проходов, ведущих в зал, и зрительских мест, и даже ложи оркестра- словом, всего пространства цирка, доступного взгляду зрителей. Далее: пантомима включает в себя все мыслимое богатство цирковых номеров, включая приемы феерии и новинки техники. Использование бассейна вместо манежа положило начало новому этапу развития этого жанра- «водной пантомиме». Пиротехника и воспроизведение взрывов и пожаров при помощи фейерверков также украсили многие спектакли. Батальные массовые сце-

176

ны - и конные, и артиллерийские, а в последнее время и воздушные бои с выбрасыванием из-под купола парашютистов- ныне включаются в цирковые пантомимы.

Конечно, в капиталистических странах, где цирку приходится выдерживать конкуренцию с мюзик-холлами и варьете, зрителей стараются оглушить обилием номеров и масштабами зрелища. К тому же и тематика пантомимы носит там характер подлаживания под вкусы публики и требований так называемой «злобы дня». Зато успех окупает с лихвой огромные расходы на такие суперпостановки.

Западный цирк эксплуатировал в пантомимах и сказки («Золушка», «1001 ночь», «Синяя борода» и т. д.), и батально-шовинистические сюжеты, и экзотику, и «романтических разбойников», и многое другое.

Русские дореволюционные цирки, почти полностью находившиеся в руках иностранных антрепренеров, повторяли тематику и сюжеты европейских пантомим. Разумеется, появлялись иногда и национальные сюжеты, особенно в годы первой мировой войны.

В советском цирке пантомима начинала двояко: вначале ставились старые произведения, например «Черный пират» в Московском цирке (1928) с участием и в постановке Вильямса Труцци. Но вскоре появились и советские сюжеты: «Махновщина» («Гуляй-поле») В. Масса (1929, Московский цирк), «Москва горит» («1905 год») В.Маяковского (1930), «Индия в огне» Г. Венецианова (1931, Ленинградский цирк), «Шамиль» Е. Кузнецова (1937, Ленинградский цирк) и др.

В дальнейшем наши цирки редко обращались к этому жанру, и лишь за последние десять лет интерес к ним снова возрос. Были поставлены пантомимы «Счастливого плавания!» (1959) Б. Зубкова и К. Оболенского, стихи Н. Доризо; «Бахчисарайская легенда» (1963) Н. Зиновьева; «Карнавал на Кубе» (1962) Л. Кулиджанова, М. Ме- стечкина, Ю. Никулина; «Пароход идет «Анюта» В. Ардова, М. Триваса, Э. Шапировского (1961, Ростовский цирк) и др.

Вероятно, в будущем мы чаще будем встречать на цирковых афишах анонсы о постановке пантомимы, ибо для советского зрителя представляет несомненный интерес органическое сочетание драмы и цирка, феерии и машинерии, массовых сцен и клоунады, какое дает этот род спектаклей. Нет надобности чрезмерно насыщать

177

сюжет или постановку пантомимы дорогостоящими и пустыми атрибутами буржуазных зрелищ, возможности жанра и без таких «украшений» очень велики.

Сюжет пантомимы носит служебный характер: фабула подчинена демонстрации тех номеров и сцен, какие интересно смотреть в цирке. Чаще всего сюжет носит «пунктирный» характер. Он дает завязку и финал, а в середине спектакля не слишком ясно возникает перед зрителями. Но это не снимает с авторов и режиссеров обязанности вкладывать в него четкую мысль, которая бы не пропадала в обилии драматических сцен, массовок, клоунады, музыки, танца и всех тех выступлений мастеров цирка, без чего пантомимы не существует.

Фабула пантомимы должна быть крайне энергичной. Ближе всего к ней сюжеты приключенческих произведений. И это понятно. Положительные герои одолевают своих противников только в самом конце спектакля, иначе зрителям будет скучно смотреть. Зато финал пантомимы - всегда нелегкая задача для драматурга и постановщика: он должен быть краток, выразителен, а главное- органически дать повод для апофеоза, то есть живой картины, где персонажи расставлены так, чтобы публика невольно аплодировала под занавес. Мы не оговорились, финал цирковой пантомимы лучше давать не на манеже, а на сцене, расположенной над форгангом. Исключение, на наш взгляд, составят фабулы, завершающие спектакль торжественным шествием вокруг манежа, нечто вроде «круга почета».

Существенно отметить, что иные групповые номера лучше смотрятся, если они объединены пантомимическим сюжетом, например выступление с дрессированными лошадьми. Здесь возможны интермедии, лирические сцены и пунктирный динамический сюжет. Конный аттракцион под руководством народного артиста РСФСР М. Тугано- ва занимает целое отделение в программе. Без определенного сюжета столько времени отнимать у зрителей нельзя. И действительно, казаки Туганова разыгрывают нечто вроде «конного ревю».