Читаем Разговоры полностью

   Один исландец, объехав большую часть светя и перебывав почти во всех странах, отправился наконец во внутренность Африки. При переходе через экватор, в одном из тех мест, куда еще не проникала человеческая нога, с ним произошло нечто необычайное, подобное тому, что отучилось с Васко де Гамой, когда тот огибал мыс Доброй Надежды. Знаменитому мореходцу явился этот самый мыс в форме гиганта, чтоб отговорить его от опасного исследования окружного моря. Исландец-же издали увидал человеческий бюст чудовищной величины и сначала предположил, что этот бюст сделан из камня, на подобие тех колоссальных пустынников, которых он встречал когда-то на острове Пасхи. Но приблизившись, он убедился, что это была необыкновенной величины женщина, и женщина живая; она сидела на земле, опершись спи ною и локтем на гору; лицо ея было в одно и то-же время и прекрасно, и ужасно; глаза и волосы — черны как смоль. Долгое время она молча и пристально смотрела на него и наконец сказала:

   Природа. Кто ты? Чего ты ищешь в этих местах, куда еще не проникал ни один подобный тебе?

   Исландец. Я бедный исландец, и бегу от природы; в течение всей моей жизни я бежал от нея по всему свету, и наконец теперь бегу от нее сюда...

   Природа. Как бежит белка от гремучей змеи, пока сама наконец не попадет к ней на зубы... Ведь я та самая, от кого ты бежишь.

   Исландец. Природа?

   Природа. Она.

   Исландец. Со мной не могло случиться большего несчастья!

   Природа. Но ты должен был знать, что А преимущественно посещаю эти места, потому что здесь, более нежели где-нибудь, проявляется мое могущество. Что-же тебя заставило бежать меня?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука