Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир

Позднее, во время солнцестояния, я стою у Вурди Юанг в штате Виктория: эта каменная композиция в форме буквы С отражает движение солнца в течение года. Со смотрового камня, расположенного ниже на холме, я гляжу, как солнце опускается за опознавательный камень наверху композиции, луна встает прямо за мной, а Венера, Юпитер, Сатурн и Марс выстраиваются вдоль одной тропы. Тут речь идет не только о небесных телах, образующих упорядоченную линию, но и о тысяче различных историй, которые сливаются воедино, и об узоре (pattern), который они создают в диалоге между землей, небом и мною. Знание этих историй субъективно – то, как тот или иной человек обладает им в конкретный момент времени и в конкретном месте, представляет собой уникальную точку зрения, которая священна; это коммуникация, связующая земной лагерь и небесный лагерь, людей и разумный космос. Оба-мы присутствуем здесь, но видим разные истории.

В этот момент пролетающие над головой птицы становятся частью песни творения. Спутник. Самолет. Два облака на севере, причудливо извивающихся, словно змеи. Мы называем это «чем-то», знаком или посланием от Предков. Я думаю об истории о Двух змеях и о том, как впервые услышал ее, когда ехал на побережье из Гандабуки, что в северо-западной части Нового Южного Уэльса. Над собой я вижу Марс и Венеру – я знаю их как очи создателя, который во многих южных областях днем смотрит глазами орла, а ночью – сквозь планеты.

Время от времени на границе Нового Южного Уэльса и Квинсленда проводится церемония. Люди мурри (Murri) приносят красный опал из Квилпи и голубой – из Лайтнинг-Ридж, один с севера, другой с юга, чтобы соединить Марс и Венеру как очи создателя. Я думаю об этом и о месте, расположенном южнее, близ Уолджетта, где орлиные глаза – это две глубоких дыры в скале. Я думаю о тотемной связи моей женщины с орлом и о том, что она воплощает эту связь. Я продолжаю разворачивать сеть связей между земными общинами и небесной страной. Живые камни есть и там, наверху, и здесь, внизу, а темное пространство между звездами – это не вакуум, а твердая почва, обладающая массой и чувствительностью, отражающей места и времена на земле. Я вижу этот паттерн лишь до тех пор, пока не пытаюсь его описать: тогда он растворяется, как дым.

На первый взгляд, в этом не так уж много полезного. Такие места позволяют нам утверждать: «Смотри, мы были астрономами на протяжении тысяч лет, поэтому наше знание важно, а вы, свора ублюдков, уничтожили всё это». Хорошо, но каким знанием мы можем поделиться, чтобы пролить свет на решение проблем устойчивого развития и других сложных вопросов? Джума Феджо говорит мне, что у всего сотворенного есть Сновидение, даже у дворников на ветровом стекле и у мобильных телефонов; так почему же наше знание о творении должно застыть во времени и стать артефактом?

Камни на земле и на небе, все эти истории и их связи могут рассказать нам больше, чем тот простой факт, что они существуют на протяжении энного количества тысячелетий. Они могут рассказать нам, как обращаться со сложным и хрупким устройством человеческих обществ, как ограничить разрушительные крайности в этих системах и – самое главное – как вести себя с идиотами. Для обретения такого знания нам нужен практический подход. Начать можно с разговора на песке – взгляните на один из символов старика Джумы.