Разговоры с Гете в последние годы его жизни

— Нам даже не до конца понятно, — продолжал Гёте, — сколь многим мы обязаны Лютеру и реформации. Мы сбросили оковы духовной ограниченности, благодаря нашей все растущей культуре смогли вернуться к первоистокам и постигнуть христианство во всей его чистоте. Мы снова обрели мужество твердо стоять на божьей земле и чувствовать себя людьми, взысканными господом. Но сколько бы ни развивалась наша духовная культура, как бы ни углублялись и ни ширились наши познания в естественных пауках, просветляя человеческий разум, — никогда нам не превзойти той высоты и нравственной культуры, что озаряет нас благим своим светом со страниц Евангелий!

И чем решительнее мы, протестанты, будем продвигаться по пути благородного развития, тем быстрее последуют за нами католики. Как только они почувствуют себя во власти охватывающего все более широкие круги великого просветительского движения, движения времени, они, как ни вертись, должны будут подчиниться ему, и тогда наконец все станет едино.

Не будет долее существовать и убогое протестантское сектантство, а вместе с ним — вражда и ненависть отца к сыну, брата к сестре. Ибо когда человек усвоит и постигнет чистоту учения и любви Христовой, он почувствует себя сильным и раскрепощенным и мелкие различия внешнего богопочитания перестанут его волновать.

Да и все мы мало-помалу от христианства слова и вероучения перейдем к христианству убеждений и поступков.

Теперь уже разговор коснулся великих людей, живших до рождества Христова среди китайцев, индусов, персов и греков, в которых божественное начало проявлялось с неменьшей силой, чем в великих иудеях Ветхого завета. Из этого разговора возник вопрос, как являет себя божественная сила в великих того мира, в котором мы сейчас живем.

— Если послушать людей, — сказал Гёте, — то, право же, начинает казаться, будто бог давным-давно ушел на покой, человек целиком предоставлен самому себе и должен управляться без помощи бога, без его незримого, но вечного присутствия. В вопросах религии и нравственности вероятность вмешательства господня еще допускается, но никак не в искусстве и науке, — это, мол, дела земные, продукт чисто человеческих сил, и только.

Но пусть кто-нибудь попытается с помощью человеческой воли и силы создать что-либо, подробное тем творениям, над которыми стоят имена Моцарта, Рафаэля или Шекспира. Я отлично знаю, что, кроме этих троих великих, во всех областях искусства действовало множество высокоодаренных людей, которые создали произведения, не менее великие. Но, не уступая им в величии, они, следовательно, превосходят заурядную человеческую натуру и так же боговдохновенны, как те трое.

Да и повсюду что мы видим? И что все это должно значить? А то, что по истечении шести воображаемых дней творения бог отнюдь не ушел от дел, напротив, он неутомим, как в первый день. Сотворить из простейших элементов нашу пошлую планету и из года в год заставлять ее кружиться в солнечных лучах, — вряд ли бы это доставило ему радость, не задумай он на сей материальной основе устроить питомник для великого мира духа. Так этот дух и доныне действует в высоких натурах, дабы возвышать до себя натуры заурядные.

Гёте умолк. Я же сохранил в сердце его великие и добрые слова.

Комментарии

^[1] Стр. 63. (19.VI.1823). …рекомендательные письма и среди них одно к семейству Фроман. — Карл Фридрих Эрнст Фроман (1765–1837) — книгоиздатель и книгопродавец в Иене, с которым Гёте был в хороших отношениях. Приемная дочь Фромана Минна Херцлиб воспета Гёте в его «Сонетах»; она послужила также прообразом Оттилии в «Избирательном сродстве».

^[2] Стр. 65. (15. IX. 1823). … загородное жилье не слишком удобно… Тяжело переживая невозможность брака с юной Ульрикой фон Левецов, Гёте по возвращении из Мариенбада остановился на некоторое время в Иене, прежде чем вернуться в Веймар. Эккерман об этом ничего не знал.

^[3] Стр. 71. (14. X. 1823). Альдобрандинская свадьба — античная фреска, изображающая приготовление к венчанию, найденная в 1606 г. Ее копию сделал друг Гёте, живописец Мейер (1797), и она до сих пор висит в одной из комнат дома Гёте в Веймаре.

^[4] Стр. 72. (14. X. 1823). Остроумная дама — Кунигунда Савиньи (1780–1863), жена историка права, сестра Беттины Брентано, в замужестве Арним. Она много рассказывала о странностях в характере Бетховена, в частности о его презрении к деньгам.

^[5] Стр. 72. (19. X. 1823). Фрейлейн Ульрика — Ульрика фон Погвиш (1804–1875), сестра Оттилии, невестки Гёте.

^[6] Стр. 74. (21. X. 1823). Шубарт Карл Эрнст (1796–1861) — филолог, испортил отношения с частью коллег из-за своего сочинения «Идеи о Гомере и его веке». Он написал книгу «К оценке Гёте в связи с родственными литературой и искусством», ко второму тому которого в 1820 г. было приложено письмо Гёте к автору.