Разговоры с зеркалом и Зазеркальем

начал так дурно с ней обращаться, так угнетать ее, что она, будучи и без того всегда слабого здоровья, впала в чахотку и, не прожив с ним и года, умерла на чужой стороне, без родных, без всякой помощи (333).

Таким образом, проблема незамужней женщины, «старой девы» довольно подробно обсуждается в тексте и отношение автора к ней двойственно. С одной стороны, бесконтрольная самостоятельность Софийки, которая выбирает жизнь без семьи, вне семьи и без оглядки на других, — пугает мемуаристку. С другой стороны, повторяя дежурные формулы о «жизнеустройстве», она не упускает возможности рассказать о тех случаях, когда брак, превратившийся из женского выбора в своего рода фетиш «нормального женского счастья», не устраивает, а расстраивает судьбу и становится в буквальном смысле слова «убийственной необходимостью».

Интересно, что долгая, «до старости» жизнь Веры с ничтожным и пустым мужем представлена не меньшим несчастьем, чем преждевременная смерть Надежды. А Вера к тому же «наказана» странной дочерью.

В чем именно заключаются огорчительные странности Вериной дочери, мы из текста не узнаем. Из того, что в ее характеристике подчеркнуты мотивы красоты и своенравия, можно предположить, что речь идет о «беспутной женщине», кокетке — излюбленном предмете обсуждения в патриархатном дискурсе женственности, в том числе и в русской литературе и критике [398].

Этот женский тип (или стереотип), тоже связанный с мотивом женского своеволия, как можно заметить, весьма интересует и нашу мемуаристку.

Вероятно, сама Софья Васильевна не обладала яркой красотой — по крайней мере, она не оценивает свою внешность высоко (ее автопортрета нет в тексте, но последнее можно заключить по тому, как она удивляется своему успеху у кавалеров на балу в Полтаве). Впрочем, это не мешает ей ценить чужую красоту и описывать подробности внешнего облика красивых и хорошеньких «блондинок и брюнеток».

Однако довольно часто повествование о женщинах, чья телесная привлекательность была сразу подчеркнута, строится как рассказ об опасной, разрушительной силе этой обворожительной красоты. Характерно, что в мужских текстах того времени в изображении роковой женщины или кокетки подчеркивалась опасность ее сексуальной соблазнительности для мужчины,такая героиня представлялась силой, деконструирующей мужское существование.В Воспоминанияхже речь идет о том, что, став кокеткой, женщина разрушает прежде всего себя, свою собственную судьбу.

Незаконная дочь Трощинского, «будучи сама обворожительной кокеткой, <…> в то же время страшно ревновала ко всем своего мужа. Несчастная страсть довела их, наконец, до того, что они совершенно рассорились» (318), и семья развалилась. Ее дочь миловидностью, добротой сердца и необыкновенной грациозностью не менее матери сводила с ума молодых людей. Но это-то и послужило ей к большому вреду — характер ее испортился, она, в свою очередь, сделалась большой кокеткой, недолго жила и вскоре после замужества своего скончалась (318).

В этом кратком рассказе изложение построено так, что кокетство предстает чуть ли не причиной безвременной смерти.

Особенно подробно эта тема — опасности для женщины ее собственной телесной привлекательности, если последняя ничем иным не дополняется, — развивается в истории жены двоюродного брата Петра Николаевича — Катерины Армановны, урожденной графини Делавиль. Это вторая большая новелла о женской судьбе наряду с «биографией» Софьи Николаевны.

Подробность рассказа в этом случае мотивирована прежде всего ее необычностью, «литературностью» этой истории, которая, по замечанию мемуаристки, «могла бы послужить сюжетом романа отличному писателю» (379). Впрочем, и сама она в своем повествовании о жизни Катерины Армановны охотно использует литературные, романтические парадигмы.

Завязка: неожиданная встреча с женщиной — воплощением мечты об идеале. Брат Петр на концерте музыки встретил тот самый идеал, о котором мечтал столько лет <…>. Это была прелестная блондинка высокого роста, с стройным станом, с нежными и правильными чертами лица, со взглядом, преисполненным и нежности, и доброты, полная той гармонии в лице, о коей он мечтал с юношеских лет своих (366).

Заметим, что внешний портрет один к одному повторяет весь «необходимый набор» черт, которые составляли в романтических текстах портрет блестящей красавицы, «небожительницы» [399].

Но незнакомка исчезла, «как прелестный метеор», а через некоторое время Петр Николаевич, поехав покупать имение у графа Делонвиль, увидел на стене портрет своей пропавшей красавицы, которая оказалась дочерью графа. Очарованный Петр тут же сделал предложение и через две недели женился.