Разгром конвоя PQ-17

Оба корабля ПВО израсходовали почти все свои боеприпасы и больше не в состоянии были обеспечивать завесу заградительного зенитного огня. Один из них выпустил за это время из своего 100-мм орудия 1200 снарядов. Ни одного самолета не сбили, но некоторые наверняка улетели с повреждениями. Каждый самолет атаковал по очереди, пикируя не спеша, как будто это было практическое брмбометание на учебном полигоне. Самолеты явно стремились поразить в первую очередь «Эль Капитана» и спасательное судно «Замалек». Однажды на горизонте появилась «каталина», но она благоразумно повернула на обратный курс, как только увидела, что идет жаркий бой. Сбросив бомбы, каждый самолет уходил в сторону Банака, но его место тотчас же занимал новый, с полным грузом бомб. Пулеметы и ракетницы «Замалека» стреляли безостановочно; как только опустошались дисковые магазины, стоящие рядом моряки без промедления заряжали их новыми патронами. Поскольку руль то и дело приходилось класть «на борт», да еще на полном ходу, капитан Моррис понимал, что судовые машины долго такого напряжения не выдержат.

Одна бомба взорвалась в воде на расстоянии каких-нибудь семи-восьми метров от носа, и форштевень «Замалека» буквально таранил огромную стену воды от взрыва.

Удар был настолько сильным, что в течение нескольких секунд казалось, что судно не выдержит тяжести обрушившихся на полубак сотен тонн воды и затонет. Вода буквально слизнула два сходных трапа, а компасы вышли из строя от сильнейшего сотрясения.

На шлюпочной палубе, где расчетливо собралось около 150 спасенных моряков, кое-кто попытался было спустить шлюпки и занять в них места. Первый помощник капитана Макдональд схватил из спасательной шлюпки топорик и, угрожая им, загнал впавших в панику людей в помещение. Через несколько минут кризис миновал: спасательное судно осталось на плаву, на ровном киле и по-прежнему искусно уклонялось от сбрасываемых на него бомб. Во время одного из резких поворотов «Замалек» оказался в опасной близости к кораблю ПВО «Позарика», с мостика последнего Моррису гневно просемафорили, чтобы он был осторожней и не мешал другим кораблям отбивать атаки.

За несколько минут до 03.00 10 июля «Замалек» был вынужден остановиться. Тяжелая бомба взорвалась в шести-семи метрах от правого борта судна, и капитан Моррис почувствовал то, чего он опасался больше всего: стальная палуба под его ногами перестала вибрировать в такт ритмичной работе двух судовых двигателей.

Постепенно судно потеряло ход и отстало от конвоя. Беспомощное, оно представляло теперь неподвижную цель для немецких самолетов. Схватив обе ручки машинного телеграфа, Моррис поставил их четыре раза на «полный вперед» и четыре раза на «полный назад». Это был условный сигнал для главного механика, означавший: всем как можно быстрее подняться из машинного отделения на верхнюю палубу.

Однако небо над «Замалеком» очистилось; в воздухе стояла тишина. Немецкие самолеты улетели. Бой длился четыре часа, но теперь, казалось, закончился. Механик и подчиненные ему люди поднимались по стальному трапу наверх, а в это время сигнальщик доложил Моррису; что «Паломарес» передает ему семафор; командир «Паломареса» сообщал, что намерен возвратиться для оказания помощи «Замалеку».

Это вывело валлийца Морриса из равновесия. Он решил во что бы то ни стало показать кораблю ПВО, что с «Замалеком» еще не покончено. Моррис повернулся к озадаченному второму помощнику и приказал ему передать главному механику привет сказать, что судно в порядке. «Спросите его, может он снова запустить двигатели?» — попросил Моррис. Ошеломленный второй помощник стоял как вкопанный.

Моррис ударил помощника по лицу и рявкнул, чтобы тот торопился. Моррис понимал, конечно, что судно может спасти только чудо, но он был полон решимости сделать невозможное. Он нетерпеливо ходил по мостику, подбадривая сигнальщиков и приказывая им зорко следить, не появится ли подводная лодка.

В машинном отделении царил хаос: четырехчасовой град из бомб разбросал и сместил все, что плохо держалось. Лампы электроосветительной сети на всем судне оказались разбитыми; подушка под динамо-машиной треснула; опорные подшипники гребных валов сместились; в трубопроводе подачи топлива в отстойную цистерну появилась течь; из строя вышли даже гальюны и ванны. Однако на борту «Замалека» теперь был не один, а три главных механика — его собственный, главный механик с «Кристофера Ньюпорта» и главный механик с «Зафарана». Как только весть о затруднительном положении «Замалека» пронеслась по кубрикам, все специалисты машинных отделений других судов устремились в неосвещенное машинное отделение «Замалека», хотя все они сознавали, что, если судно атакует подводная лодка и в него попадёт торпеда, шансы остаться в живых у всех у них невелики.