Разгром. Молодая гвардия

— Слушай меня, — она сняла платок и в расстегнутом пальто опустилась на табуретку против Олега. — Велел сказать, чтобы духом не падали. И велел вам уходить из города, уходить немедленно: всем членам штаба, всем, кто близок к штабу или близок к арестованным. Оставьте для руководства организацией двух-трех надежных ребят, старшего свяжите со мной и уходите… Если у кого-нибудь есть возможность спрятаться в деревне или в других городах подальше, пусть прячется. А членам штаба и тем, кто близок к штабу, он советует уйти в северные районы, за Донец, — там можно или через фронт перейти, или дождаться, пока наши придут… Обожди, это еще не все… — сказала она, предупредив вопрос Олега. — Он велел мне дать тебе один адрес. Слушай меня внимательно. — Лицо Полины Георгиевны вдруг приняло каменное выражение. — Этот адрес ты имеешь право сообщить еще только Туркеничу. И только вы двое имеете право воспользоваться им. Его нельзя давать больше никому, решительно никому, как бы дороги вам ни были другие ребята… или дивчата. Понял? — тихо сказала Полина Георгиевна и внимательно посмотрела на Олега.

Он понял, о ком она думает.

Некоторое время он сидел, вобрав голову в плечи, и лоб его избороздили продольные морщины, как у взрослого.

— Мы обязательно должны идти по этому адресу — я и Туркенич? — тихо спросил он.

— Нет, конечно, нет… Но это самый надежный адрес: там вас не только спрячут, а и дадут вам дело…

Она видела по лицу Олега, какая мучительная борьба происходит в душе его. Но он задал совсем не тот вопрос, которого ждала Полина Георгиевна.

— А ребята в тюрьме? Как же мы уйдем и даже попытки не сделаем выручить их?

— Теперь вы им все равно не помощники, — с неожиданной строгостью сказала Полина Георгиевна. — Райком сделает все, что сможет. И ваших ребят, которые здесь останутся, мы тоже привлечем. Кого оставите старшим?

— Останется Попов Анатолий, — сказал Олег после некоторого раздумья. — Если с ним что-нибудь случится, тогда Коля Сумской. Знаете?

Они помолчали немного. Ему уже надо было идти.

— Куда же ты все-таки думаешь? — тихо спросила Полина Георгиевна.

Она спросила его теперь просто как любящая его и всю его семью близкая женщина. Он чувствовал, как она волнуется.

Лицо Олега стало таким угрюмым и печальным, что она даже пожалела о своем вопросе.

— Полина Георгиевна, — выговорил он с мучительным трудом, — вы знаете, почему я не могу воспользоваться этим адресом…

Да, она знала: Нина! Он не мог оставить Нину.

— Мы вместе попробуем перейти через фронт, — сказал Олег. — Прощайте.

Они обнялись.

Пока Олег отсутствовал, к нему на квартиру пришел Ваня Туркенич, а через некоторое время без всякого вызова пришли Степа Сафонов и Сергей Левашов, а немного погодя и Жора Арутюнянц. Он пришел без Осьмухина. Сегодня утром, первого января, Володе исполнилось восемнадцать лет, сестра Людмила подарила ему связанную ею к этому дню пару теплых шерстяных носков, и они вместе ушли в гости к дедушке на село.

Туркенич выслал ребят дежурить по всем направлениям от дома.

Не дожидаясь Ули, которая жила далеко, они начали совещаться вдвоем, Туркенич и Сережка.

Как они должны теперь поступить? Это был единственный вопрос, на который они должны были дать ответ, и дать его немедленно. Они понимали, что дело идет не только о судьбе арестованных товарищей, а о судьбе всей организации. Ждать, как все это повернется! Их могли арестовать в любую минуту. Спрятаться? Им некуда было прятаться: их все знали.

Вернулась Валя, потом пришли Уля с Олей Иванцовой и Нина, встретившаяся с ними по дороге. Нина рассказала, что у клуба дежурят немецкие жандармы и «полицаи» и никого туда не пускают, и уже все вокруг знают об аресте руководителей клуба и о том, что в подвале клуба найдены немецкие новогодние подарки.

Туркенич и Нина высказали предположение, что это единственная причина ареста ребят. Как ни тяжело это само по себе, но это еще не провал организации.

— Ребята не выдадут, — говорил Туркенич со свойственной ему уверенностью.

Тут вошел Олег и, ничего не говоря, сел у стола с выражением тяжелой задумчивости. Потом он отозвал Туркенича в комнату бабушки. Олег передал ему адрес, данный Полиной Георгиевной. Они посовещались немного и вышли к девушкам и к Сережке, ожидавшим их в тяжелом молчании. Все вопросительно смотрели на Олега, смотрели со страданием и надеждой.

Лицо Олега стало даже жестоким, когда он заговорил.