Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945

21 января: дальнейшие советские наступления на 2-ю армию и 3-ю танковую армию. Гудериан сообщает по телефону, что фюрер на последнем совещании снова отказался от любого отвода 4-й армии. Начальник вспыхивает: «Но это невозможно – так все будет сломано!» Наступила тишина, и затем прозвучали слова Гудериана: «Хорошо, мой дорогой Рейнхардт…»

Начальник вслед за этим запрашивает звонок, который должен поступить через штаб-квартиру фюрера.

Пока мы ждем, он обсуждает со мной, должен ли он в случае очередного отказа сказать Гитлеру, что отведет 4-ю армию под свою ответственность или нам следует произвести этот отвод без какого-либо объявления. Я одобряю вторую процедуру, потому что первое означало бы немедленное смещение начальника и замену его другим офицером, и это также не поможет нам.

Обещанная 4-я танковая дивизия не прибыла.

В 11.45 проходит телефонный звонок в штаб-квартиру фюрера. Начальник начинает: «Из-за серьезного ухудшения ситуации я вынужден спросить снова относительно того же самого решения, о котором просил вчера. 2-я армия в данный момент атакована врагом в северо-западном направлении. 3-я танковая армия распадается. Я не могу предотвратить крах. Вы, мой фюрер, сказали мне, что прорыва на участке 2-й армии можно было бы избежать, продвигая новые силы. Но для 3-й танковой армии нет никакой помощи, кроме как от меня. Я убежден, что фронт может быть вновь установлен на более дальней позиции. Все командующие давят на меня в ожидании поддержки. Я должен просить о полномочии отвести назад 4-ю армию, чтобы освободить войска. Я не вижу другого решения. Если это не будет сделано, то я потеряю контроль».

Фюрер ответил: «Развитие ситуации с 3-й танковой армией выходит за пределы понимания». Начальник: «Я в течение многих дней сообщал о ситуации, которая делала необходимым отвод 4-й армии». Затем последовало другое длинное обсуждение. Наконец фюрер прерывает беседу словами: «Хорошо, тогда я даю вам мое разрешение».

Когда приказ отвести фронт достиг штаба 4-й армии, он уже утратил смысл. Даже на новой позиции 4-я армия была бы вскоре окружена и разбита.

В тот день, 22 января, генерал Хоссбах, командующий 4-й армией, принял решение, которое должно было полностью изменить ход событий в Восточной Пруссии.

Хоссбах вырос в школе генерала Бека, который ушел в отставку в 1938 г., потому что отнесся неодобрительно к приготовлениям Гитлера к войне; Бека, который закончил собственную жизнь, когда заговор 20 июля против Гитлера потерпел неудачу. Хоссбах был человеком решительным, хотя, возможно, несколько трудного характера из-за чрезмерной самоуверенности.

В 1938 г. Хоссбах был снят с должности адъютанта при обстоятельствах, которые казались ему постыдными: он требовал восстановления генерала фон Фрича, тогда – главнокомандующего, которого несправедливо обвиняли в безнравственности. Хоссбах в то время нарушил приказ Гитлера, сообщив фон Фричу об обвинениях, выдвинутых против него. Теперь, 22 января 1945 г., движимый отчаянной ситуацией в Восточной Пруссии, он решил снова нарушить приказ Гитлера.

Это было глубокое убеждение Хоссбаха – убеждение, разделенное начальником его штаба Детлеффсеном, – что у 4-й армии было только три возможности.

Первая возможность состояла в том, чтобы следовать приказам Гитлера. Это означало, что 4-я армия оставалась в существующем положении и ждала окружения. Имея в своих рядах приблизительно триста пятьдесят тысяч человек, армия исчерпала бы боеприпасы и провиант в течение нескольких дней и затем перенесла бы очередной Сталинград.

Имелась и другая возможность, если только не было упущено время и если Гитлера удалось бы убедить, – 4-я армия могла бы отойти на более дальнюю позицию, что неоднократно предлагалось, и попыталась установить контакт на севере с остатками 3-й танковой армии рядом с Кенигсбергом. Возможности этой операции были сомнительными. Но она была бы полезна, если бы удалось организовать место для приема отступающих войск и гражданских беженцев. Новую позицию можно было, вероятно, защищать некоторое время. Стратегически, что и говорить, операция не имела никакой цели. Но главная проблема состояла в том, что 4-я армия, так же как остатки 3-й танковой армии и все гражданское население, которое переполнило область, станет зависимой от единственного порта, Пиллау, а Пиллау никогда не был в состоянии выполнить задачу эвакуации. Кроме того, оставался без ответа серьезный вопрос о том, что случится с большим количеством гражданских жителей, оказавшихся между передовым клином русских, подошедших к Данцигу с юга, и тыловой зоной 4-й армии.

Хоссбах видел только одно решение, которое спасет его армию от окружения и в то же самое время будет держать открытым путь к безопасности масс беженцев в центре Восточной Пруссии.