Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии, 1944-1945

Рейман, который казался напуганным безнадежной задачей обороны Берлина, беспомощно уставился на Хенрици. Он сказал, что Гитлер сам приказал уничтожать мосты Берлина, – приказ связывал, он просто не мог игнорировать его. Шпеер разъяренно возражал, что эффект от разрушения мостов будет сам по себе достаточен, чтобы разрушить Берлин: газ, вода и электрические провода были установлены под теми мостами, и их уничтожение будет означать голод, жажду и эпидемии.

Рейман смотрел то на одного, то на другого в очевидном отчаянии. Но ответил, что до сих пор держал честь немецкого офицера незапятнанной. Если же он не выполнит приказы Гитлера, его повесят с позором, как других офицеров, которые были не в состоянии разрушить мост в Ремагене, по которому первые американские войска пересекли Рейн.

Рейман возвратился в Берлин. Шпеер оставил штаб Хенрици не намного позже. Но прежде чем уехать, он сказал Хенрици, что он, стоящий на краю внутреннего круга Гитлера, узнал о немецких усилиях на сепаратных переговорах с западными державами.

Для внутреннего круга Гитлера, состоящего из Геббельса и его секретаря Наумана, Геринга, время от времени Гиммлера и, наконец, человека по связям, которому доверяют, Хевеля, таинственные конференции продолжались. Каждое слово союзнических дипломатов, каждая строка в союзнической прессе, которая, казалось, указывала на малейшую напряженность между Россией и западными державами, была взвешена и обсуждена с необычайной живостью.

Странные беседы проводились в присутствии Гитлера. Дискуссии велись вокруг проблемы в осторожных, скрытых фразах. Науман пробовал положить перед Гитлером доклады, в которых говорилась правда об отчаянной военной ситуации. Осторожно указывая пассажи из «Моей борьбы», он пробовал повернуть ум Гитлера к мыслям об обязанности лидера уйти в отставку или закончить войну, которая не могла быть выиграна силой оружия.

Под влиянием Наумана Геббельс рискнул зайти далеко на опасную территорию. Он поднял – только как простой теоретический вопрос! – проблему того, что западные державы, вероятно, потребовали бы как цену за сепаратный мир. Он рассматривал возможность, что такие требования могли бы, очевидно, включать отмену тоталитарной формы правления, или свободные выборы, или признание партии меньшинства. Однажды Геббельс даже смел упомянуть в шутку, что отставка всего национал-социалистического руководства могла бы быть объявлена условием для мира, чтобы только добавить с подлинным осуждением, что это условие не будет причиной отвергнуть сепаратный мир, потому что немецкая нация, вне сомнения, вспомнила бы то же самое руководство несколько лет спустя.

Но все такие разговоры прекращались, когда Гитлер выказывал малейший признак неудовольствия – особенно тогда, когда его тезисы достигали пункта, где он не будет кланяться ни западу, ни востоку. Были моменты, когда он признавал, что решение невоенными средствами должно быть отыскано. Но мгновение спустя он утверждал, что сначала должен выиграть победу, чтобы заложить основание для переговоров. И решение проблемы вновь затягивалось.

В начале апреля Гитлер узнал, что немецкие власти в Северной Италии предпринимали секретные усилия начать мирные переговоры с западными державами. Гитлер приказал генералу СС Вольфу, руководителю СС и полицейских войск в Северной Италии, прибыть в Берлин и сказал ему:

– Нет необходимости бросать оборону теперь. Все, что мы должны сделать, – держаться. На востоке мы можем сдерживать русских в течение еще двух месяцев. Через эти два месяца должен произойти разрыв между русскими и англо-американцами. Я вступлю в союз с любой стороной, которая выйдет на меня первой.

Глава 7 Сражение за Берлин

Незадолго до рассвета 16 апреля двадцать две тысячи русских полевых орудий начали изливать потоки огня на одерский фронт. Деревни, фермы и дома одерской долины обратились в пламя. Их дым затемнял восходящее солнце. Даже вне дальности русского оружия воздух встряхивало от взрывов. Вырванные из вводящей в заблуждение тишины прошедших недель, население и беженцы потянулись к дорогам, сопровождаемые грохотом артиллерии позади них и ревом самолетов над ними.

Хенрици и маленький штаб придвинулись поближе к фронту. 9-я армия отважно сопротивлялась в центре русского нападения. Она помешала нескольким русским попыткам пересечь реку. Но рядом с Кюстрином советские войска пробивали путь через одерские низины и продвинулись почти к гребню высот за ними.

Между рекой Нейссе и чешской границей на юге другая русская атака удалась в то же самое время. Русское нападение разорвало слабый фронт 4-й армии. Русские 2-я и 4-я танковые армии, недавно снабженные несколькими тысячами тяжелых танков, двигались вперед, сопровождаемые несколькими армиями пехоты и поддерживаемые роями самолетов. Прорыв расширялся с захватывающей скоростью. Моторизованная Красная армия выдвинулась в западном и северо-западном направлениях.