Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки"

Особую роль — в силу характера самого внутреннего устройства СССР — играл не столько раскол всего социума, сколько разгром единого системообразующего стержня, каким была Коммунистическая Партия Советского Союза. Дж. Кеннан-младший в свое время подчеркивал: «Если кому-нибудь удастся нарушить единство и силу Коммунистической партии как политического инструмента, Советская Россия может быть быстро превращена из одного из сильнейших в одно из самых слабых и ничтожных национальных сообществ». (Цит. по: [66. № 95. С. 1].) Сделано это было путем санкционирования многопартийности и лишения легитимности КПСС (в России легитимность формируется не через правовые процедуры, а через историческое право на власть; и КПСС таким правом владела именно исторически — через борьбу с царизмом в подполье, через революции, через гражданскую войну, чистки, успехи в деле индустриализации и коллективизации, жертвы в годы Великой Отечественной, восстановление, космос и ядерный щит).

За 1988–1991 гг. прежде, казалось бы, нерушимая система через медленное сползание (подобный термин у С.Е. Кургиняна звучит как «механизм соскальзывания») была доведена до состояния неустойчивого равновесия. Теперь ничего не стоило слабым, но точно рассчитанным ударом по сложной системе вывезти ее из этого состояния. Одним действием нужно было решить несколько задач, в частности, собрать вместе элиту Центра, противодействующую разгрому, и вывести из игры, лишив возможности действовать. Предстояло передать всю власть параллельному центру. Это было сделано в августе 1991 г.

После этого оставалось только оформить «развод по-советски», начав с наиболее чуждых западных республиканских подсистем, окончательно разорвать оставшиеся связи, завершить создание новых центров, юридически их оформить и, наконец, отчитаться перед «нанимателем».

Очень любопытно в этой связи и поведение «элементов» системы — простых советских людей. Их огромные массы были вовлечены в этот процесс. Но если спросить об их доле в деле разгрома СССР, то все будут утверждать, что они к этому совершенно не причастны. В том числе и те, чья деятельность имела ключевое значение. Бастовали, писали статьи, клеили листовки, убивали в «горячих точках», но СССР не разрушали. Часто такая деятельность носила попарное взаимодействие: одни жгли партбилеты — и тут же были операторы с телекамерой; журналисты работали — читатели, слушатели, зрители читали, слушали, смотрели; армянские боевики стреляли в азербайджанских — и наоборот; демонстранты выходили на несанкционированные митинги — милиционеры разгоняли их дубинками, и т. д. и т. п… Все были втянуты в этот круговорот… В явной, четко выраженной форме их деятельность не была направлена на крах СССР, она была направлена на решение каких-то частных небольших задач, и лишь сложившись вместе, они создали разрушительный эффект.

Баланс центростремительных и центробежных тенденций устроен так, что маломощные системы, оторвавшись от прежнего слабеющего центра, попадают в поле влияния иных, более сильных центров. В данном случае, уйдя от центростремительного влияния Москвы, новообразованные государства неизбежно попадали под колониальную зависимость внешнего мира: республики Прибалтики, Украина и Молдавия «легли» под Берлин, республики Закавказья, Средней Азии и Казахстан — под Анкару и Эр-Рияд, а все вместе и Россия — под Вашингтон. Однако центростремительные тенденции в силу мощных многовековых исторических связей «не умерли» до конца, и даже до настоящего времени отмечается тяга центростремительных «консервативных» подсистем к Москве: это Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Белоруссия.

Почему вообще этот процесс удалось запустить в 1985–1991 гг.? Да потому, что еще раньше (1953–1985 гг.) скрытым врагам удалось занять ключевые позиции в информационно-управляющем центре, изменить распорядительные функции в свою пользу, занять страховую сферу, перекрыть сложившиеся каналы информации и снабжения материальными ресурсами, изменить механизм управления, проконтролировать, чтобы не появилось параллельного патриотического центра, и к тому же создать свои параллельные центры.