Разъяренный

Я наблюдаю снизу. Лайонел посоветовал мне внимательно следить за танцовщицами, потому что продюсеры действительно очень хотят, чтобы я выступила в «Мэдисон-сквер-гарден». Это делать трудно, потому что, хотя я стараюсь не спускать с девушек глаз, пока они танцуют вокруг Кенны, — и я правда стараюсь, — мой взгляд невольно притягивает он. Огни ласкают кожу Кенны, переливаются на его фиолетовом рок-парике, заставляют сверкать даже кольцо на большом пальце, когда он танцует так, как умеет только он. И как бы мне ни неприятно было это признавать, теперь я начинаю понимать, почему некоторые фанаты плачут при одном только упоминании о Crack Bikini.

17

СНОВА С ГРУППОЙ

Пандора

После концерта в очередной раз ребята решительно намерены повеселиться. Маккенна ведёт меня в бар и по пути ловит одного из официантов.

— Что хочешь выпить? — спрашивает он меня.

— Я буду то же, что и ты.

Слышу, как он делает заказ для нас, а затем меня снова привычно направляют к кабинке в глубине зала.

— К своему стыду, я решила, что Crack Bikini устроит вечеринку в более тихом месте, — говорю, бросая взгляд на диско-бар.

— Это и есть тихое место, детка, но не волнуйся — скоро начнётся всё самое интересное.

Он тянет меня к самой тёмной кабинке в самом тёмном углу клуба. Его останавливают два парня примерно его возраста, которые оба зовут Маккенну «бомба!», что означает: «Ты грёбаная супербомба, чувак!»

Пока они приветствуют друг друга, обмениваясь ударами ладоней, матерными выражениями и нелепыми мужскими рукопожатиями, я наблюдаю, как танцовщицы из группы, пританцовывая, направляются к мерцающему огнями танцполу. Музыка раскатисто разносится и резонирует по всему помещению. Под моими ногами. Под сиденьем.

Несколько девушек отделяются от своих группок и подлетают к Маккенне и двум мужчинам, которые продолжают стелиться перед ним, и как только добираются до них, тут же начинают танцевать.

— Кенна, потанцуй с нами!

Он обнимает каждую за талию и прижимает их к своему телу, продолжая разговаривать с парнями. Он великий танцор. Великий певец. Любитель жизни. Веселья. Игры.

Игры.

Я опускаю взгляд на столешницу. Ты такая идиотка, кляну я себя.

Для него это просто игра. Вызов. Как в «Укрощении строптивой¹⁰».

— Привет, киска. Что случилось? — Лекс плюхается в кабинку рядом со мной и приподнимает рукой моё лицо за подбородок.

— Ничего особенного. У тебя голос, как у пьяного, — говорю я.

— Может быть, потому что так и есть? — смеётся он и кивает в сторону Маккенны. — Знаешь, благодаря тебе он пишет хорошую музыку. Каждую песню.

— К твоему сведению, ваш хит номер один — худшая песня, которую я когда-либо слышала в своей жизни.

— Нет, это не так, и это не единственная песня, которую он написал о тебе. Может, это и не так уж и плохо, что ты разбила его чёртово сердце?

— Я? — фыркаю в ответ.

— О, пожалуйста! Думаешь, что нет? После тебя он только и делал, что трахал всё, что движется, и всё из-за того, что ты его так сильно взбесила.

— Я? — кричу от возмущения, абсолютно не веря ни единому его слову.

— Этот придурок пристаёт к тебе, Стоун? — спрашивает Маккенна, ставя мой напиток на стол и садясь рядом.

— Полагаю, по-другому он просто не умеет, — игриво ухмыляюсь я.

— Братан, я только сказал ей, что ты отличная партия, — оправдывается Лекс. — Поверь, ты бы сам захотел, чтобы я с ней поговорил.

Маккенна скользит рукой по спинке сиденья за моей спиной и наклоняется ко мне. Этот жест вроде бы непреднамеренный, но меня это не обманывает. Маккенна делает глоток своего напитка.

— Угу, — говорит, кивая так, словно имеет в виду: пошёл на хер.

— Её не парит, что ты любишь надевать на концертах розовые парики. Ей это нравится, потому что подходит к её образу скверной девчонки, — продолжает Лекс. — А ещё её не волнует, что ты по утрам несёшь всякую чушь. Ей всё равно, что твой большой член может разорвать её пополам. Она всё, что тебе нужно, чувак.

— Скажи мне то, чего я не знаю, например, почему твоя задница припаркована прямо рядом с ней?

— Я её грею.

— Пошёл вон, Лекс.

— Мужик, я устал как чёрт, остынь. — Однако говоря эти слова, Лекс освобождает кабинку, и я чувствую руку на своём бедре. Поднимаю глаза, и они встречаются с серебристым взглядом улыбающегося Маккенны.

Опасность...

Сердце начинает бешено колотиться.

Я не могу влюбиться в него снова. Не могу.

Но это уже произошло. Ты влюбилась. Так и есть!

— Твоя рука куда-то направляется? — спрашиваю я, затаив дыхание, в моём голосе звучит удивление, хотя я скорее встревожена, чем удивлена. И взволнована. Сильнее, чем когда-либо.