Разящая наповал Долорес

— Вы чертовски правы, это было именно ничего, — прорычал он. — Единственное, что вы не удосужились объяснить, — это почему Джефферсон до сих пор гуляет на свободе, после того как обмошенничал финансовую компанию на двадцать тысяч долларов.

— Я полагал, что вы уже в курсе, сэр, — со всяческим почтением возразил я. — Мы знаем, что он это сделал, но не можем доказать, у нас нет ни единого свидетеля, которого мы могли бы вызвать в суд.

— И вы готовы спустить все на тормозах?

— А что бы вы предложили, сэр? — Я все еще был предельно вежлив. — Я, конечно, мог бы последовать за ним в Мехико и таскаться следом, пока он не разменяет один из этих не помеченных мелких банкнотов. Как вам такой вариант?

— Заместитель мэра имеет долю в этой финансовой компании! — сердито сообщил Лейверс.

— Будем надеяться, что у него нет доли в страховой компании, котора оплачивала убытки финансистов, — бодро высказался я.

Шериф выпускал пар в течение еще нескольких секунд, потом пожал могучими плечами:

— Ладно. Что вы скажете об этой девице Келлер? Или сегодняшнее утро вы изволили провести в постели?

Я отчитался довольно подробно о том, чем занимался все утро, не упомянув лишь о своей договоренности встретиться вечером с Шерри Рэнд. Даже коп имеет право на личную жизнь. Шериф наверняка обвинил бы меня в том, что я ставлю секс выше служебного долга, а я по принципиальным соображениям не желаю признавать, что он прав.

— Из всего сказанного вами я прихожу к заключению, что в данном случае мы столкнулись с фактом самоубийства, — изрек Лейверс, когда я закончил. — Именно о такой возможности заявила ее двоюродная сестра плюс показания этого Стерна, с которым у нее когда-то состоялось свидание. Может быть, нам стоит на этом поставить точку?

— Я бы хотел поразнюхать эту историю со всех сторон, — решительно запротестовал я. — У меня возникли серьезные сомнения, шериф. Аркрайты были бы куда уместнее в качестве владельцев похоронного бюро, нежели руководителей клуба одиноких сердец. Харви Стерн готов был прикончить Лумаса, когда тот стал проезжаться насчет того, что Стерн настоящий Казанова.

— Догадываюсь, что вы знавали многих и многих женщин на своем веку, лейтенант, и у вас самого выработалась женская интуиция, — с кислой миной пробормотал шериф. — Вы же знаете цену подобным подшучиваниям?

— Не забывайте про апоморфин, шериф, — напомнил я. — Как можно его объяснить?

— Чистое совпадение, — фыркнул он. — Я не вижу связи между несвежей устрицей и самоубийством, что бы вы ни твердили. Если бы вы надумали кого-то прикончить, Уилер, стали бы вы давать этому человеку возбуждающее?

— Если бы мне было известно, что этот человек намеревается забраться на выступ подоконника на пятнадцатом этаже, мог бы дать! — не задумываясь, ответил я.

Он сложил свои лапы на животе, откинулся назад и чуть насмешливо спросил:

— Ладно, Уилер, могу ли я поинтересоваться, как вы намереваетесь продолжать расследование данного дела?

— С вашего разрешения, сэр, — заговорил я, не обращая внимания на его сарказм, — я бы хотел уговорить мисс Джексон помочь нам.

— Черт возьми, Уилер! — возмутился он. — Оставьте эту девушку в покое! Она лучший секретарь, который когда-либо был у меня, и я вовсе не намерен рисковать ею, потому что…

Я подумал, что потребуется довольно много времени, чтобы уговорить его. И я был прав. Прошло целых пятнадцать минут, прежде чем он позвал Аннабел в свой кабинет, и понадобилось еще десять, чтобы она поняла, что к чему. Я охрип к тому времени, когда закончил объяснение, причем по недоверчивому выражению лица Аннабел было нетрудно догадаться, что у меня ничего не получилось.

— Вы хотите сказать, — почти выкрикнула она, — что мне следует пойти и вступить туда, в этот клуб одиноких сердец?

— Прямо в точку, золотце, — восхищенно произнес я. — Пока это единственная путеводная ниточка, имеющаяся в нашем распоряжении, и нам необходимо проникнуть туда.

Аннабел глубоко вздохнула и расправила платье на бедрах, так что ее потрясающие формы показались мне еще заманчивее, чем обычно.

— Мне? — повторила она недоверчиво. — Вступить в клуб одиноких сердец? Зачем мне это делать? И кто меня туда примет?

— Я подумал, что нам удастся это организовать. Вы оденетесь поскромнее, нацепите очки с простыми стеклами, никакого грима, причешетесь похуже, оставите дома свой полукорсет и…

— Я не ношу никакого полукорсета! — возмутилась она. — Более того, Эл Уилер, я не собираюсь…

— Вы пробыли в Пайн-Сити шесть месяцев. Вы работаете стенографисткой в городском управлении, но не у шерифа, разумеется! Вы никого здесь не знаете и страдаете от одиночества. Ваша работа не доставляет вам удовлетворения. Вы всегда мечтали о блестящей карьере, стать актрисой или манекенщицей, что-то в этом роде. Вас не интересует ни внешность мужчины, ни его материальное положение, только его душа. — Ваш идеал — умный, добрый и воспитанный джентльмен.

Аннабел с минуту растерянно взирала на меня, потом обратилась к Лейверсу:

— Он помешался, шериф?