Разящая стрела амура

— Вполне, но… — Ариадна Парисовна изо всех сил пыталась предостеречь герцога, но тот, похоже, даже не собирался ее слушать.

— Никаких «но»! Гоните взашей этого проходимца! — крикнул герцог лакею. — Нет ничего такого, что может простолюдин, и что было бы неподвластно дворянину.

Шуазель сделал высокомерное выражение лица.

— Как вам будет угодно, ваша светлость, — Ариадна Парисовна почтительно присела, но на ее губах заиграла злая усмешка.

— То-то же, — назидательно произнес герцог и поднялся с кресла. — Я буду ждать вас в своем будуаре. Как только Франсуаза будет готова, милости прошу.

Госпожа Эйфор-Коровина поклонилась еще ниже. Глаза потомственной ведьмы лукаво заблестели.

* * *

Убогое жилище придворного философа представляло собой шестиугольную комнатушку с неровным протекающим потолком.

Возле окна мужчине среднего роста можно было выпрямиться во весь рост, но ближе к дверям уже приходилось нагибаться. Вся обстановка состояла из большого черного стола, пары стульев с атласной обшивкой, оборванного голубого диванчика, и поцарапанного орехового комода. Все эти вещи были присланы Вольтеру королевским старьевщиком, как «милость Его Величества». Из окошка немилосердно дуло, а мутное, желтоватое стекло едва пропускало свет. Почти все свое жалованье философ тратил на бумагу, перья и свечи, чтобы писать жалобные письма русской императрице Екатерине о несправедливости жизни и необходимости соблюдать внутренние нравственные законы. Императрица отвечала ему пространными рассуждениями, но выслать денег до сих пор сама не догадалась.

Когда Вольтер, закусив кончик языка, выводил: «так вот, милостивая государыня, пока одни купаются в роскоши, другие вынуждены терпеть свою несчастную долю, но настанет такой момент, когда голодный народ…», послышался шорох мышиных лапок.

— Вот тебе! — Вольтер стащил с ноги увесистый башмак и запустил в нахальную мышь, тащившую в нору ужин философа — засохший кусочек сыра.

— Ты стал нервным, — от стены отделилась тень, оказавшаяся приземистым, коренастым демоном в золотых очках.

— А, явился! Дух преисподней! — Вольтер сложил руки на груди и приподнял брови. — Что? Это и есть твое могущество, обещанное мне? Держать платок этому недоумку! Говорить о том, как повезло его народу!

— Ты хотел стать королевским философом и стал им, — Асмодей уселся на потрепанный диван и завернулся в плащ. На губах демона жажды богатства играла насмешка.

— Но я имел в виду совсем другое! — воскликнул Вольтер.

— Значит надо было четче формулировать свои мысли, чтобы донести до меня, что же ты на самом деле имел в виду, — улыбка Асмодея стала просто издевательской. — Иначе, что же ты за философ, если не знаешь, как донести свои истинные мысли?

— Я хотел донести идеи просвещения до Его Величества, — Вольтер сидел вполоборота к Асмодею.

У него напрягся голос и вытянулась шея.

Философ вытаращил глаза и поджал губы.

— В самом деле? — Асмодей посмотрел на Вольтера поверх очков.

— Да, я желал облегчить участь французского народа, подарить народу просвещенного короля, — Вольтер задрал вверх нос и завернулся в дырявое одеяло на манер горностаевой императорской мантии.

— Тогда у тебя нет причин жаловаться, — развел руками Асмодей. — Наш договор выполнен, ты можешь донести до Его Величества идеи Просвещения. Я сделал тебя придворным философом…

— Но почему ты не сказал, что за это будут так мало платить?! взвизгнул Вольтер.

— О, Вельзевул! — Асмодей изобразил придворный ужас и сложил руки на груди, — неужто, на самом деле, тобою движет жажда наживы?

Философ молчал и метал на духа преисподней гневные, высокомерные взгляды.

— Все равно! — воскликнул он фальцетом. — Ты меня обманул!

— И в чем же? — Асмодей ахнул и сжал ладонями свои щеки.

— Но я не получил того, на что рассчитывал! — Вольтер был готов заплакать. — По закону о защите прав потребителей, я имею право рассчитывать на возмещение ущерба и расторжение сделки!

— Какой глупый закон! — Асмодей отвернулся от философа. — Можно подумать, были какие-то ограничения! Ты мог пожелать много денег и получил бы их! Но ведь ты выразил желание стать придворным философом, чтобы просвещать Его Величество и… Как ты там только что говорил? Подарить французскому народу просвещенного монарха?

Асмодей прыснул в рукав, глядя как дергается выпяченная нижняя губа у Вольтера.

— Значит все условия договора мною выполнены, — демон жажды наживы встал. — Ты исполнишь свои обязательства в назначенный срок.

С этими словами Асмодей вытащил из-под плаща судейский молоток и грохнул им по столу.

— Но… — Вольтер протянул к демону руку.

Тот обернулся и смягчившись, вздохнул.

— Ладно. Если хочешь получить от короля содержание побольше, уговори его назначить бал в честь назначения Франсуазы де Пуатье новой официальной фавориткой Его Величества.

— Но мадам де Помпадур меня убьет! — воскликнул Вольтер.

— Хочешь получить вознаграждение, делай как я говорю! — огрызнулся Асмодей. — И скажи Его Величеству, чтобы перед самым балом он потребовал от Франсуазы надеть брошь с бриллиантом «Питт». Не забудь — это самое главное!