Разящая стрела амура

— Может быть, вашей светлости лучше сразу удрать в Англию, а оттуда в Новый Свет? — слуга попытался улыбнуться, но хозяину было определенно не до смеха.

— Надеюсь, что этот шанс будет у меня до самого конца, — де Полиньяк остановился и тяжело вздохнул. — С другой стороны, я готов на все, лишь бы уехать из Парижа, никогда больше не бывать в Версале, жениться на какой-нибудь доброй женщине, которая родит мне семерых детей…

— Хватит отчаяния, ваша светлость! — прервал его Кристоф. — Я понимаю, что на вас навалилась черная меланхолия, но сейчас самое неподходящее для нее время, уверяю вас! Давайте вернемся в наш холодный дом, расположимся на чудесных креслах мадмуазель д'Эстрэ и подумаем.

— Но сначала мы поедем к портному, — поднял палец вверх де Полиньяк. Мне нужны новые панталоны и самый прекрасный наряд, какой только можно купить за деньги.

— Вы что, беседовали с мадам де Помпадур без панталон?! — округлились глаза Кристофа.

— Разумеется! — граф всплеснул руками. — Где бы я их взял? Не у графини же Эгмон!

— Боюсь, если король узнает о том, что вы были в будуаре его официальной фаворитки без панталон, Бастилия примет вашу светлость на постой гораздо раньше, чем мы думаем, — сказал Кристоф и почесал щеку.

— Нельзя забывать и о герцоге Шуазеле, — Полиньяк поднял палец вверх. — Он будет всеми силами стараться сберечь самое дорогое, что есть у его протеже. Ведь без этой никчемной маленькой пленочки, что надежно прикрывает вход в ее любовную крепость, Франсуаза де Пуатье не будет представлять для Его Величества никакого интереса.

— Стало быть, если вы согласитесь на предложение маркизы, король или герцог Шуазель вполне могут отправить вас в Бастилию, а если не согласитесь — можете навсегда попрощаться с родовым поместьем? — Кристоф старался улыбаться, но у него не очень получалось.

— Если я даже и верну поместье, то может статься, что оно мне не понадобится, — печально заметил граф. — Маркиза обещала мне защиту перед королем, если мне удастся устранить ее соперницу, но она не сможет защитить меня от гнева герцога. Второго крушения своих надежд на правление Францией он не простит никому.

— И тогда вам останется только удрать в Англию, а оттуда в Новый Свет, что я предлагал с самого начала! — закончил Кристоф.

— Никогда не мог понять странного увлечения Его Величества девственницами, — граф выпрямился и встряхнулся, пытаясь вернуть себе бодрое расположение духа. — Какой в них толк? Ее лицо искажается мукой, ее тело не обучено науке страсти, ее ум не развит, потому что она еще слишком молода! Нет, я предпочитаю пить шампанское, а не откупоривать бутылки.

— А вы знакомы с Франсуазой де Пуатье? — спросил Кристоф.

— Нет, — де Полиньяк поморщился, глядя себе под ноги. Длинная лестница, ведущая к аллее, была очень неудобна. Ее проектировали специально для маркизы, у которой как известно, очень маленькие ноги.

— Наверное, какая-нибудь провинциальная дурочка! Пуатье — самая глухая провинция, там живут самые неотесанные болваны во всем королевстве. Небось, какая-нибудь самодовольная ломака, вроде юной герцогини д'Эстрэ! Я уже представляю себе это луноподобное, фарфоровое личико с большими голубыми глазами! Как она хлопает своими длинными ресницами, считая даже собственную глупость достоинством!

Воображает, небось, что король в нее влюблен и, как честный человек, захочет на ней жениться! — граф запрыгнул на подведенного ему Гуляку.

Слуги мадам де Помпадур успели немного почистить коня и накормить яблоками, остатки которых тот дожевывал и тряс ушами, недовольный, что хозяин помешал ему как следует перекусить.

— Но ведь, может так случиться, ваша светлость, что она окажется очень недурна и сообразительна, — нерешительно предположил Кристоф.

— Молись, мой друг, чтобы это было не так, — де Полиньяк потрепал коня по шее, ожидая, пока Кристоф усядется на свою приземистую, но очень выносливую кобылу.

— Но почему? — удивился слуга.

— Моя миссия станет невыполнимой, — его светлость улыбнулись и пришпорили коня.

3. Миссия невыполнима

Вера Николаевна вернулась во дворец герцога Шуазеля в состоянии полной прострации. Она смотрела прямо перед собой, ее руки от локтей до самых плеч были покрыты маленькими синячками.

— Госпожа Гурдан! Да сделайте же вы хоть что-нибудь, чтобы моя дочь перестала себя щипать! — воскликнула мамаша Пуатье, увидев что Франсуаза становится похожа на упавшее яблоко. — Господи! Да что же это творится! Девочка моя, ты должна понравиться Его Величеству, потом можешь щипать себя сколько угодно! Святая Магдалина, сделай так, чтобы она опомнилась!

Пуатье-старшая молитвенно сложила руки и обратила набожный взор к небу.

— Мадмуазель, прекратите щипать себя немедленно! — приказала строгим голосом Ариадна Парисовна, однако Вера Николаевна отреагировала, мягко говоря, странно. Она подняла на госпожу Эйфор-Коровину свой безумный взгляд, и, что было силы, ущипнула себя за ляжку.