Разящее оружие смеха. Американская политическая карикатура XIX века (1800–1877)

Вступление в должность президента Южной Конфедерации Джефферсона Дэвиса 18 февраля 1862 г. также нашло отражение в карикатуре под названием «Инаугурация в Ричмонде»[718]. Дэвис изображен в виде коронованного скелета, сидящего как на троне — кипе хлопка, установленной на бочке из-под виски, с рабом между ног. В правой руке он держит посох «опустошения», а в левой — флаг с черепом и скрещенными костями. Вокруг него буйные толпы пьяных сторонников. Все это на фоне разрушения, виселиц, тонущих кораблей и горящих зданий. Справа истощенная мать с мертвым ребенком на руках. Карикатура представляла южную Конфедерацию как монархическое царство запустения и рабства.

Карикатура «Авраам Линкольн и сецессионистский кризис»[719] носит уже откровенно антилинкольновский характер.

Она изображает беднягу президента, сидящего на куче острых штыков, что должно было показать неустойчивость его примиренческой позиции.

Старина Эйб: «О, все это достаточно хорошо, чтобы заявить, будто бы я должен поддерживать достоинство моего высокого поста силой. Но чертовски неудобно сидеть, вот что я могу вам сказать».

В антилинкольновской карикатуре «Профессор Линкольн в своем великом подвиге балансирования»[720] снова критикуется президент за его нерешительность в отношении Южной конфедерации. Здесь он изображен в образе циркача, одетого в экзотический восточный наряд. Его выступление рекламирует клоун[721].

Толпа зрителей внимательно наблюдает, что же произойдет дальше. Линкольн пытается жонглировать как тарелками символами войны и мира (голубь и крепость — форт Самтер с американским флагом). На безуспешность его позиции намекают лежащие на земле атрибуты жонглера: тарелки, мячи, кольца.

Карикатурист, сравнивая политику с цирком, имеет в виду, что тем не менее, именно от политиков зависят вопросы войны и мира.

Особенно любили противники Линкольна издеваться над его конспиративным приездом в Вашингтон накануне инаугурации. Карикатура Джона Маккленана (1827–1865) называлась «Полет Авраама»[722].

Узнав, что на пути в Вашингтон его собираются убить, Линкольн сел в ночной поезд и переоделся в длинное пальто, напоминающее плащ и шотландскую клетчатую кепку. Что потом часто использовали враждебные ему карикатуристы, изображая Линкольна как слабого трусливого, нерешительного президента, они обязательно водружали ему на голову шотландскую шапочку.

На карикатуре южного карикатуриста А. Волка «Проезд через Балтимор»[723], Линкольн испуганно выглядывает из вагона, хотя угрозой ему является только кошка. Карикатурист исказил черты лица избранного президента, заострив его худобу. Так что лицо стало смахивать на череп. Он нарисовал слишком большие глаза, чтобы передать через них страх Линкольна. Еще больше это передано его боязливой позой, он выглядывает из-за двери даже не пассажирского, а товарного вагона. Карикатура являлась злостным шаржем на Авраама Линкольна, обладавшего и твердостью характера и смелостью.

О реальной угрозе убийства в Балтиморе избранного президента сообщил Аллан Пинкертон, глава частного детективного агентства. Линкольн и его советники разошлись во мнениях о том, как реагировать на угрозу. Некоторые, включая Пинкертона, хотели, чтобы Линкольн тайно проехал в Вашингтон. Линкольн вынужден был согласиться на тайное прибытие. Вместе с Пинкертоном и Уордом Ламоном, его бывшим партнером по адвокатской деятельности, Линкольн покинул отель в Гаррисберге вечером 22 февраля. На нем была мягкая фетровая шляпа вместо обычного цилиндра, он накинул на плечи пальто и слегка сгорбился, чтобы скрыть свой рост. Группа села в спальный вагон и прибыла в Балтимор посреди ночи. Они незаметно перебрались в Балтиморе с одной станции на другую, и без происшествий прибыли в Вашингтон в 6 утра. Возник миф о том, что Линкольн переоделся женщиной, чтобы избежать угрозы покушения, но это было не так. Он действительно вызвал значительную критику в прессе за свой тайный приезд. Джордж Темплтон Стронг писал, что если убедительные доказательства заговора не всплывут, то «…тайное ночное путешествие …будет использоваться, чтобы повредить его моральному положению и бросить насмешку на его администрацию». Позже Линкольн действительно пожалел о своем поступке и сказал другу: «Я не был тогда уверен, и теперь не верю, что меня убили бы, если бы я появился в Балтиморе открыто»[724].