Разящий крест

До восемнадцати лет Михаил был избранным, Однотипным[1]. Он жил в городе, пережившем техногенную катастрофу и населённом мутантами, но не считал их таковыми. Они были его друзьями, родственниками, учителями или просто знакомыми. Обычными людьми. Почти каждый год такие как Грачёв – без генетических аномалий, – уходили на службу к Пограничникам, охранявшим город от внешнего мира, но как оказалось на самом деле, охранявшим мир от города и его жителей. Михаил с нетерпением ждал своего восемнадцатилетия и того дня, когда они с Кириллом Векшиным покинут Периметр и вольются в ряды его защитников.

Но однажды Кирилл самовольно пробрался через стену наружу, а когда вернулся, то рассказал такое, во что никто не поверил. И на следующий же день их отправили к Пограничникам, не допуская лишних контактов с населением города. На заставе друзей накачали снотворным, и очнулись они уже в Центре реабилитации жертв техногенных катастроф, затерянном в глухом лесу под неизвестным городом.

В распределителе, как его называли сами сотрудники, Михаил и Кирилл пробыли год. Их учили новейшей истории, социальному устройству общества, нормам поведения. Регулярно с ними встречался психолог, пытающийся облегчить знакомство с новым – реальным – миром. Но как он ни старался, не смог избавить друзей от чувства несправедливости по отношению к жителям Периметра и озлобленности на правительство страны. Внешне Грачёв и Векшин вели себя нормально, учились, общались, никак не проявляя своей злости. Но решили, что как только выберутся из распределителя, начнут поиски Периметра, чтобы освободить всех его жителей.

И то ли их случайно подслушали, то ли психолог что-то заподозрил, но однажды утром Кирилл не вышел из своей комнаты к завтраку. На расспросы Михаила сотрудники Центра ответили, что его друга перевели в другой распределитель. А через несколько дней увезли и Михаила: в микроавтобусе без окон доставили к поезду, быстро перевели в отдельное купе и вкололи снотворное. Когда Михаил проснулся, поезд уже подъезжал к Воронежу. Сколько времени он находился в бессознательном состоянии, и пересаживали ли его в другие поезда, Грачёв не знал. Последняя ниточка, связывающая его с Векшиным, оборвалась.

В Воронеже Михаил поступил в школу полиции, закончил младшим лейтенантом. На работу в госструктуре он возлагал большие надежды: думал, что доступ к архивным материалам поможет найти Периметр и Кирилла. Но все его попытки что-то узнать успехом не увенчались. А озлобленность только увеличивалась. Особенно на фоне укрепления и проникновения во власть православия, роста нетерпимости в обществе, репрессий и терроризма. Ещё в 2044 году на последнем курсе их время от времени отправляли то в ночные патрули вокруг церквей, но на охрану закрытых мероприятий с участием священников. После выпуска такие наряды стали регулярными. Наблюдая за поведением служителей церкви, слушая их разговоры, Михаил ещё больше утверждался в мысли, что защищает не тех людей.

Атаки на дружинников, церкви и священников продолжались. Город был буквально завален листовками, в Интернете открылась социальная сеть «Воинов атеизма», доступная только из специального браузера. Тогда Грачёв решил сам обратиться к атеистам с предложением помощи. Проверяли его долго – почти полгода он поставлял сведения «подполью» об известных ему мероприятиях, облавах и иных планах полиции. И только в июле он смог встретиться с предводителями революционеров – Гусляром и Потапом – для обсуждения его дальнейшей роли. От них Михаил узнал, что планируется покушение на митрополита-губернатора Воронежа и что совершить его должен он – лейтенант полиции Грачёв.

Савва нервничал. Он сидел в не очень новой «Ладе» и ждал. Ждал сигнала, боялся, но надеялся на успех. Это была его первая акция против функционера такого высокого уровня.

За три прошедших года Савва участвовал не более чем в десятке вооружённых операций: друзья его берегли – настолько глубоко внедрённых в стан противника людей было всего несколько. И не у всех за городом стояли конспиративные дачи. Васильев без осложнений доучился в университете, защитил этим летом диплом и продолжал работать в ботаническом саду уже полноценным научным сотрудником под руководством нового заведующего лабораторией. Генноинженерный проект закрыли в конце 2044 года, и теперь Савва занимался селекцией, простым клонированием растений и созданием банка клеток.

Машу они освободили уже через несколько недель после ареста, когда её перевозили из следственного изолятора в суд. Терентьеву отвезли в Хворостань, а осенью сделали ей новый паспорт, по которому она устроилась на местную ферму помощником агронома.

В деревню кроме Саввы почти никто не ездил. Отец побывал один раз, всё понял и решил забыть о домике. С сыном он обсуждать увиденное не стал: только обнял его и пожелал удачи. Данила и другие руководители «подполья» приезжали редко – только для важных разговоров, которые боялись вести в городе.