Разлюби меня... (СИ)

Душа требовала размаха, полёта, драйва! Волчица притихла, спрятавшись от запаха тел, спиртного и моей бешеной энергии! "Танцевать!" — скомандовала себе. Музыка в темноте действует на тебя иначе, никого не видишь, свобода в движениях, свобода в мыслях, свобода в душе. Какая же я счастливая! Все проблемы отошли прочь, оставляя меня один на один с легкостью!

— Потанцуем? — я первая закинула руки парню на шею.

Его запах…такой родной, такой знакомый ни на минуту меня не смутил. Почему я его чувствую, каким образом? Я вообще не задумалась над этой странностью. А он молчал, остановившись и уткнувшись мне в волосы. И что самое странное оберегал меня от толчков других пар, все теснее прижимая к себе, отгораживая ото всех. А потом этот крышесносный поцелуй. Нежный, нежный. Без напора, без вторжения, без доминирования. Просто просьба довериться! Я тогда готова была сделать для него все!

— Хочешь я для тебя потанцую? — я никогда ни для кого не танцевала, откуда взялись эти дикие мысли в моей голове, но тогда все казалось правильно и естественно.

Сильные руки подхватили меня:

— Не здесь, — низкий хриплый голос, вызывающий тучу мурашек, аккуратно провела пальчиком по напрягшимся мускулам руки, почувствовал, как судорожно вздохнул, будто воздуха не хватаете, но промолчал, только шаг свой ускорил.

А потом была какая-то комната и мой дикий танец. Мне хотелось касаться его везде. Я лично соблазнила его! Некого винить! Бедный парень стоял, наверное, в шоке от меня. Однако, от шока отошел быстро. Как-то умудрился меня поймать, а потом его руки были везде, и он мне сам был жизненно необходим. Блиииин, я завыла, вцепляясь себе в волосы! Мы же с ним…Он же меня…Или я его…Не буду об этом думать совсем, подумаешь! Не я же будущая королева! А тому, кто меня полюбит, наверное, будет все равно! А вот зачем я его укусила?

«Слышь, ты, принцесса без места, зачем ты его укусила? — я обратилась к своей довольной волчице, которая старательно вылизывала лапу.

Она подняла на меня синие глаза и важно так произнесла:

— Чтобы больше ни на кого смотреть не мог, кроме нас. Я его привязала к нам! — гордо сообщила она.

— Аааааа, — ничего не поняла я. — а он-то нас не привязал? — тут я вскочила с кровати, нахмурившись.

Понятно, я ему не понравилась, вот и не привязал. Конечно, когда так навязываются, кому захочется привязывать?

— Не мельтеши, — раздался спокойный голос у меня в голове, — у нас осталось право выбора — свобода или волк, а у него выбора не осталось! Он — наш! Навеки! — волчица зевнула, — спи уже, скоро будет вообще интересно!

Вот и поговорили!»

Глава 15

С Ликой мы вышли из клуба утром. Солнце пряталось за серыми тучами, которые неслись по небу, цепляясь за кроны деревьев. По пустым улицам ветер носил обрывки бумаги. Городок медленно просыпался. Вспыхивал свет в окнах, где-то слышались разговоры.

Девчонка вцепилась будто я личная собственность принцессы. Ее рука с неженской силой обнимала меня за талию, сама девушка прижималась так, что вскоре должен был получиться отпечаток женского тела у меня на левом боку. Сколько бы ни пытался аккуратно отстранить от себя девушку, ничего не получалось. Злился, бесился, но держался. Вот как это у женщин получается, словно что-то чувствует, чтото знает.

Дошли до штаба, а там уже встречает нас целая делегация. Доложили уже, что мы тут. Это во сколько же они все встали, чтобы встречать нас сейчас искренними улыбками.

Все-таки спасибо командиру дал поразвлечься. Кстати, командир гарнизона — отец Серого. С ним мы были в отношениях больше чем командир — подчинённый, больше, чем друг сына. Я был ему как сын, как друг. Когда-то будучи подростком, вытащил его с поля боя, потом отпаивал его своей кровью, надрываясь, таща тяжелое тело по дремучему снежному лесу, не давая умереть, слабея сам от потери крови. Он должен был умереть от жутких ран, но я не позволил, не дал, иссушая свой энергетический запас. Потом восстанавливался год в стае, пропуская все занятия, заставляя себя жить.

— Командир, — улыбнулся, с трудом отцепил руки Лики от себя и шагнул в объятия тигра.

— Сын, — расплылся в улыбке тигр, — рад тебя видеть, похорошел, возмужал. — хлопнул меня по груди, будто проверяя прочность мышц, принюхался, нахмурился, но ничего не сказал, и тут же огромная лапа убрала отца с дороги.

— Друг, — зычный голос Серого эхом прокатился по всему гарнизону, — медвежьи объятия буквально подкинули в воздух и тут же вернули на место, — Стас!

— Серый, — задрал голову я, — ты когда-нибудь расти перестанешь, с каждым годом все неудобнее на тебя смотреть. Как там в облаках, солнце видно?

Серый заржал, а потом вдруг как-то скромно и так нежно подтолкнул вперед шмакодявку. Странно, что не учуял на мне ее запах, а на ней мой. И тут же всплыло, она же всегда в моей одежде, Серый привык и не обращал внимание.