Разлом

Взгляду открылся поросший чахлым кустарником распадок, в который ныряла тропа. Слева за зарослями жухлого широколиста виднелся пологий каменистый холм, с которого открывался отличный вид окрест, – на его вершине и был оборудован секрет, позволявший укрыться среди ноздреватых скальных выступов от посторонних глаз. А вот ниже, там, где тропа вырастала в дорогу, петляющую по направлению к долине, стояла обычная деревянная телега из тех, на которых испокон веку ездили местные крестьяне. Запряженная в оглобли понурая пегая кобылка лениво мела хвостом, а вокруг суетились четверо мужичков в простых суконных армяках, причем все они оказались вооружены гладкоствольными берданками клондальского производства. Двое, крикливо переговариваясь, грузили в телегу объемистый брезентовый тюк, в котором Алекс с первого взгляда признал советский «абалаковский» туристический рюкзак, еще двое настороженно озирались, сжимая в руках винтовки. Пошарив в закрепленном на поясе подсумке, Алекс извлек оттуда бинокль. Хороший бинокль, цейсовский, сейчас такой с трудом можно раздобыть даже на Земле, а здесь он и вовсе стоил бешеных денег. Но если кто и предложил бы ему обменять этот замечательный предмет на золото по весу, Алекс не задумываясь отказался бы. Бинокль, доставшийся ему по наследству от деда, а тому – от убитого в лесах под Гомелем немецкого офицера, цены для него не имел.

Осмотрев сквозь окуляры макушку холма, Алекс скользнул взглядом по каменистому склону. Ни единого намека на движение. Если его коллеги и были на месте, они определенно затаились. А вот там, где сейчас толпились местные, бинокль позволил разглядеть одну ранее скрытую от глаз деталь: на темных от времени досках телеги лежал труп, судя по ветхой одежде, принадлежавший одному из крестьян, что приехал сюда вместе с остальными. Значит, перестрелка ему все-таки не померещилась. Тогда где же беглец? Ушел порталом, бросив груз? На контрабандистов это не похоже. В любом случае неплохо бы выяснить, что тут произошло.

– Эй! – крикнул Алекс, чуть высунувшись из-за валуна, однако тут же пожалел об этом: один из аборигенов без лишних церемоний вскинул ружье и выстрелил. Пуля просвистела на расстоянии ладони от его головы, раздались встревоженные выкрики. Алекс едва успел скрыться за валунами, когда со стороны дороги послышались частые хлопки, и свинец зашлепал по стылому камню, высекая искры. Странно: раньше местные всегда вели себя мирно и не проявляли агрессии по отношению к пограничникам. В том, что крестьяне знали, с кем имеют дело, он ни на минуту не сомневался: камуфляж в этих местах носили только обитатели заставы и контрабандисты, а на последнего Алекс не походил даже издали.

Готир Гольм сжался за валуном, опустившись на корточки и вцепившись в ствол карабина, словно стриптизерша – в свой шест. Сейчас ему не помешало бы что-то более скорострельное, однако перед заступлением в патруль Алекс не стал доверять парню автомат, памятуя случай, когда Гольм из любопытства засунул палец в отверстие на прикладе «калаша», где обычно хранился пенал с инструментами для чистки ствола. Палец потом пришлось извлекать из ловушки при помощи лекаря. Впрочем, сейчас от клондальца было мало проку: впервые в жизни оказавшись под настоящим огнем, он выглядел настолько перепуганным, что готов был, похоже, провалиться сквозь землю прямо на месте.

– Не высовывайся, – крикнул ему Алекс, опускаясь на землю и укладываясь поудобнее меж камней. Обзор из этой позиции был не самым лучшим – мешал торчащий справа от линии огня невысокий утес, – но менять дислокацию сейчас было слишком опасно. Алекс прицелился, на мгновение задержал дыхание и плавно нажал на спуск. Автомат лязгнул, точно связка ключей, упавшая на наковальню, приклад грубо толкнул в плечо, в нос ударил кислый запах пороха. «Калаш» бил кучно, но на дальней дистанции пули слегка уводило на одиннадцать часов – очередь ложилась чуть выше и левее цели. Внесем поправочку…

Снова толчок, короткий треск над ухом, мелькнули в воздухе гильзы, и один из мужичков, дернувшись, осел грузным кулем на землю, а остальные, заголосив, тут же попрятались за невысокими бортами телеги, выставив наружу стволы берданок. Телега – не лучшее укрытие, телега – она деревянная. Снова приникнув к прицелу, Алекс полоснул вдоль левого борта и, дождавшись, пока из-за колеса выпадет, беспомощно всплеснув руками, фигура в буром армяке, всадил пару очередей в противоположный борт. Автомат послушно плюнул голубоватым дымком и, лязгнув затвором, затих. С той стороны снова громыхнуло, пуля шлепнула о камень, выстрел отозвался в горах далеким эхом.