Разлом

Глаза Рсидды наполнились жалостью. Фрее от этого сделалось не по себе. То есть еще больше «не по себе», чем было до этого. Замок, огромный, незнакомый, запутанный, давил на нее. Она совсем его не чувствовала, хотя знала – он живой, и это ее только пугало. Фрее казалось, что ее проглотил дракон, как принцессу в одной из маминых сказок. Только принцесса была сильной и храброй, она разорвала брюхо дракона своей магией и спаслась. Фрея не смогла бы так, даже если бы очень-очень сильно постаралась. Ее магия почти иссякла и совсем перестала слушаться. Текла неровно, царапала кожу изнутри. Это было так странно, словно мир вдруг стал тише и дальше, холоднее, бледнее. В таком мире Фрея чувствовала себя беззащитной, слабой и потерянной.

И найти ее было совсем-совсем некому. Потому что мамы не было.

От воспоминаний о ней сделалось хуже. Каждая мысль о маме – это как загонять тупую иглу в сердце. Каждая мысль о маме – это так невыносимо больно, что хотелось кричать. Но Фрея не могла вымолвить и слова.

С того утра, как мамы не стало, прошло уже пять дней. Или шесть. Может быть, четыре. Фрея не была уверена в этом. Она ни в чем не была уверена. Ни в чем, кроме одного – она должна отомстить.

Собравшись с силами, Фрея попыталась проглотить еще кусочек жареного мяса. На вкус оно было как бумага.

– Вот и что с тобой делать, воробушек? – тяжело вздохнула Рсидда.

Фрея не знала, что с ней делать. Но знала, что ей делать. Она должна была убить жену Лорда, тогда… Тогда, может быть, ей станет легче. Это нужно было сделать сейчас, пока Лорд почти не появлялся в замке.

Слуги что-то говорили о Пустых землях и войне, что идет там, но Фрея мало понимала из этих разговоров.

– О, вот ты где! А я тебя везде ищу.

Фриг была похожа на весну. Такая же цветущая и бесцеремонная в своем желании нести другим радость.

Она с размаху плюхнулась на скамейку рядом с Фреей, уперевшись в стол спиной. Ее распущенные волосы укрыли половину столешницы. Пышные юбки фиалкового платья обнажили колени с большими фиолетовыми синяками.

Странно, но в каждом ее почти мальчишеском жесте чувствовалась гибкая грация.

– Доброе утро, миледи, – выдавила Фрея, стараясь не рассматривать ее синяки.

– Никаких миледи! Я же просила. – Фриг скрестила руки на груди и картинно надулась. Когда так делала Фрея, она становилась похожей на хомяка. Когда так делала Фриг – становилась безумно милой. – Фриг. Зови меня Фриг. А лучше сес-трен-ка.

Зачем было произносить последнее слово по слогам? Она что, считает Фрею глупой?

– Не давите на нее, миледи, дайте освоиться, – назидательно сказала Рсидда. Видимо, она так привыкла командовать кухней, что строила всех, включая дочь Лорда.

– Да я же ей только помогаю, – возразила Фриг, вскакивая на ноги, так легко, словно птичка, вспорхнувшая с ветки. – Кстати о помощи, идем-ка со мной, к тебе пришли.

Фрее не хотелось куда-то идти, снова плутать по сети запутанных коридоров, но так хотя бы был повод не доедать все то, что осталось в тарелке и уже успело остыть.

Шаги у Фриг были пружинистые, уверенные и быстрые, поэтому Фрея едва поспевала за ней. Собственные ноги казались ей короткими и страшно неуклюжими. А еще она совершенно не понимала, как Фриг ориентируется в замке. Фрее все коридоры казались похожими как две капли воды.

– Почему ты так ко мне относишься? – Фрея не смотрела на Фриг, но все равно почувствовала ее взгляд, брошенный через плечо.

– Как отношусь? – Она так и не сбавила шагу.

– Так, – Фрея помолчала, не слишком понимая, как выразить словами то, что она чувствует, – просишь называть тебя сестрой, проявляешь дружелюбие, ведь…

«Ведь я хочу убить твою мать».

– Ведь мой отец любит твою мать, а не мою. А мою ты хочешь убить.

Фрея вздрогнула. Чем она выдала себя? Фриг обвинит ее? Отдаст ее страже? Но Фриг только поправилась:

– Наш отец. И поэтому я должна бы тебя ненавидеть?

Фрея кивнула и все же подняла глаза на Фриг. Лицо ее было совершенно спокойно, словно они вели непринужденную светскую беседу.

– Ну, отчасти я даже понимаю отца. – Фрея сбилась с шага, Фриг рассмеялась. – Не смотри на меня так, я слишком хорошо знаю характер своей матери. Да ее ни один нормальный человек не выдержит! И тебя я тоже понимаю. Моя мать действительно прокляла твою. Но тебе больше некому мстить. Моя мать мертва.

Фрея замерла посреди коридора, шокированно глядя на Фриг. А вот ее лицо совершенно ничего не выражало.

– Я расскажу тебе все, но не здесь, здесь слишком…

– По какому праву?

Этот разгневанный возглас, раздавшийся из-за ближайшей двери, прервал Фриг на середине фразы. Они с Фреей дружно замерли, прислушиваясь.

– Я спрашиваю, по какому праву вы сделали это?!

Это точно была Уртика. Только вот Фрея впервые слышала, чтобы тетя кричала.

– Сделал что? Похоронил Сальвию? Позаботился о Фрее? – Лорд не кричал, но его голос все равно отдавался в коридоре громовыми раскатами. – Нить оборвалась, я не мог связаться с вами и не мог ждать.

– Я искала исполнителя проклятия.

– И нашли?

– Только его труп. Но я прекрасно знаю, кто был заказчиком.

– Я тоже.