Разлом. Белый и красный террор

Став царем, он «проболтал» Россию. Судя по записям в дневниках периода Русско-японской войны, понятно, что он отдыхал своеобразно, занимаясь любимой «охотой».

Начало царствования Николая II омрачилось трагической гибелью более 1500 москвичей на Ходынском поле. Объявление о раздаче кульковых подарков во время коронации Романова подвигло тысячи россиян устроить давку ради получения халявы.

Кульки, в которых находились булка, вяземский пряник, полфунта колбасы и кружка с вензелями Их Величества, — вот причина гибели полутора тысяч зрителей в давке 30 мая 1896 года. Подарки с нехитрым ассортиментом буфетчики стали бросать в толпу, испугавшись, что неорганизованное народное столпотворение снесет их вместе с ларьками и моментально затопчет. Люди в надежде поймать кулек, рвались к месту его падения, сбивая и подминая других желающих получить сувенир от царя.

Дошедшие до нас снимки того события потрясают трагичностью. Долго еще после той кровавой коронации народ роптал. А поэт Бальмонт в десятую годовщину событий на Ходынском поле и после Первой русской революции написал в 1906 году такие строки:

Наш царь — Мукден, наш царь — Цусима,
Наш царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму темно…
Наш царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, час расплаты ждет.
Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот.

Под эшафот Николай II подвел и свою семью, отказавшись от правления Россией и командования Русской армией, которая находилась в очередной войне… Он привел Россию к двум государственным переворотам.

* * *

Революция — это огромные социальные сдвиги, результатом которых являются политические землетрясения под главной, стержневой мыслью-словом народа: «Надоело!». Нельзя сменить государственный строй, не будоража, не разрушая многие общественные ячейки предыдущего режима. В начале и в ходе революции происходит реконструкция государственного дома, рождающая не только новый фасад, но и внутреннюю перепланировку. Любая революция уничтожает то, что уже сгнило окончательно, что мешает стране развиваться дальше. Препятствовать этому бессмысленно и вредоносно — народ не успокоить пулей.

А сгнившего после Первой мировой войны и руководства Временного правительства в России было много. Заводы и фабрики стояли без рабочих, которых забрали на войну. Многие погибли на фронтах. Разве большевики остановили эти заводы? А раз нет промышленности — то не бывает и товара. Товарное производство встало. А когда отсутствует товар — нет торговли. Нет торговли — нет хлеба. А без хлеба города обречены на смерть. Ну как тут обойтись без реквизиции излишков зерна, из которого можно напечь хлеба, чтобы накормить голодающее городское население?

Впрочем, маховик террора был запущен уже после Февральской революции 1917 года. После отречения императора народ бросился сводить счеты с власть имущими и классом эксплуататоров. Временное правительство не могло навести порядок и остановить кровавую вакханалию, когда солдаты и матросы безнаказанно убивали армейских офицеров, городовых, жандармов, а крестьяне грабили, жгли и лишали жизни помещиков. Так страна постепенно скатывалась к Гражданской войне, оказавшись между двумя полюсами — белым и красным.

Да, революция породила Гражданскую войну, и в этой войне могли победить белые, одолев силой оружия «хама», как они пренебрежительно называли простолюдина, однако большинство народа поддержало пролетарское восстание. Даже такой далекий от политики наш любимец поэт Сергей Есенин воскликнул: «Мать моя Родина, я большевик!» Александр Блок поэмой «Двенадцать» поставил точку в своей оценке Октябрьской революции 1917 года.

А что в белых видели простые граждане, крестьяне и рабочие? Они прекрасно понимали — это защитники прежнего сословного общества.

Прогноз победы белых просматривался явно и обязательно кровавым при усмирении «быдла». Средство усмирения — расстрел и повешение до тех пор, пока народ не попросит пощады.

Надо признаться, что Деникин был не самым кровавым из белых вождей. Но и он поддался эйфории террора. 24 ноября 1919 года Особое совещание при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России приняло закон. В нем, в частности, говорилось, что после победы все, кто виновен в подготовке захвата власти Советами, кто осуществлял или содействовал осуществлению задач этой власти, был членом РКП(б) или иных организаций, причастных к ее установлению, приговаривались к лишению всех прав состояния и смертной казни.